ЗАГАРЬЕ

усадьба, село, волость

А.В. Ульяхин

В память краеведа Павловского-Посада, В.Ф. Ситнова

ВВЕДЕНИЕ

История села Новозагарье, расположенного в Павлово-Посадском районе Московской области, которое в разные времена именовалось Загарьем и Никольским, насчитывает уже как минимум 635 лет с момента первого упоминания загарской волости в духовной грамоте князя Дмитрия Донского. С тех пор эти земли успели пережить Смутное время, как самый неблагоприятный период в своей истории. Он пагубно отразился на жизни местного населения, которое к тому же присягало на верности Лжедмитрию II, препятствуя освобождению Москвы. История же усадьбы Загарье началась 314 лет назад во времена, когда испокон веков дворцовая загарская волость обрела своего первого владельца в лице сподвижника Петра Великого, Алексея Курбатова. Именно при Курбатове появляется старейшая каменная постройка во всей волости – Успенская церковь. Подобных памятников церковной архитектуры периода так называемого петровского барокко во всей области сохранилось очень немного, что делает церковь по-своему уникальной. Вплоть до 1917 года усадьбой владели представители таких дворянских родов, как Чичерины, Леонтьевы, Румянцевы и Самарины. Самарины были связаны с Загарьем дольше, чем кто бы то ни было до них. В Павлово-Посадском районе Загарье была единственной дворянской усадьбой, которых, для сравнения, в Одинцовском районе находилось целых более полусотни. Это были по-настоящему глухие земли в замосковском крае, находящиеся в отдалении от больших дорог, некогда очень лесистые и болотистые. В дореволюционной России Загарье, расположенное к востоку от Москвы, не приобрело заметной популярности среди дворянского сословия. Сюда не стремились ради усадебного строительства, а те дворяне, кто владел Загарьем, в большинстве ни разу в этом своем имении не были. Всеми делами неединственного поместья заведовали помощники управленцев – приказчики. Среди владельцев Загарья, только о сезонном пребывании в имении Николая Самарина достоверно известно. Несмотря на такое удаленное взаимодействие с подмосковным имением, его владельцы все же накладывали на него свой отпечаток. Порой это было весьма заметно, благодаря чему, удается узнать о Загарье несколько больше при всей скудности исторических материалов. Если при помещике Леонтьеве был настоящий упадок усадьбы, когда крестьянское население разорялось и ходило по миру, то при главных представителях именитого рода Румянцевых – настоящий расцвет. Румянцевы фактически спровоцировали жителей Загарья на организацию в селениях волости медно-литейных заведений, в первую очередь благодаря тесным контактам с Москвой уже в 70-ых гг. XVIII века. Пожалуй, что не было более благополучного периода для Загарья, чем последняя четверть XVIII-первое десятилетие XIX вв. Именно на него приходится связь усадьбы и волости с Румянцевыми. Хотя и нет прямых свидетельств о том, что в Загарье существовали кустарные мастерские, ее жители однозначно должны были знать ремесленное дело, ведь мастеровые среди них оседали в Москве и, что особенно важно, не теряли связи с малой родиной. Война 1812 года, с которой, по крайней мере, соседняя с Загарьем волость Вохна столкнулась непосредственно, наложила скорее негативный отпечаток, хотя бы потому, что не один работный крестьянин был отдан в народное ополчение и с поля боя не вернулся. Но нельзя не заметить, что в военное время некоторые медные заведения в Загарье начинают работать особенно активно, в первую очередь, на нужды российской армии. К концу XIX века медники Загарье очень сильно выделялись на фоне развивающихся кустарных промыслов после отмены крепостного права не только в Московской губернии, но и во всей империи. Не было в волости такой деревни, где не занимались бы выделкой различных медных изделий. Для местных крестьян на первом месте выступало ремесло, а не землепашество. Именно медное производство сделало Загарье известным, от Нижегородских до международных ярмарок. Пожалуй, это был единственный существенный исторический вклад, благодаря которому загарская волость не затерялось в анналах истории на фоне прочих мест.
Будучи довольно активным торговым селом со второй трети XIX века, Загарье все же находилась не то, чтобы в неведении, но вне предпринимательских интересов для большинства известнейших купеческих фамилий того времени. Все основные товарные потоки шли по Владимирскому и Бронницкому трактам, минуя Загарье, расположенное между этими двумя крупнейшими путями сообщения с Москвой. История здешних мест оставила в памяти те немногие имена местного купечества, такие как Русаковы, Каталовы и Лютиковы, выросшие из тех крестьян-медников и оказавшихся наиболее успешными и предприимчивыми по сравнению с остальными. Все они, несмотря на развитое в волости собственное фабричное производство, связали свою судьбу с городом Павловский Посад, что, конечно, давало им большие возможности расширения своего дела. Загарье же стало для них объектом попечительского внимания и родовой усыпальницей. Из известных общественных деятелей, представителей литературы, искусства и науки, бывавших в селе за всю его историю можно назвать совсем немного имен, о которых речь пойдет далее. Несмотря на, казалось бы, скудность общественной жизни, малозаметную и обывательскую ее сторону, было бы в корне неверно говорить о Загарье, как о некоем исключении из правил. Размеренность жизни была привычной для негородской среды и не на крупных торговых трактах. К тому же село Загарье затмил в середины XIX века образованный город Павловский Посад, который, безусловно, перетягивал на себя людские ресурсы не только в лице загарских купцов, но и самих крестьян. Какой бы ни была товарооборотной загарская ярмарка на площади у Николаевской церкви, она не шла ни в какое сравнение с торговыми рядами Павловского-Посада. Если до войны 1812 года население Загарья теснейшим образом контактировало с Москвой, то через три десятка лет это стал ближайший город на реке Клязьма. Конечно же, были контакты загарцев и с уездным центром – городом Богородском и позднее, морозовским текстильным центром на месте современного города Орехово-Зуево, а также с Гжелью. Все это были не только места сбыта производимой продукции, но и перспективные рабочие места на набирающих оборот фабриках.
Рассматриваемую историю как дворянской усадьбы Загарье, так и параллельно села, в котором она располагалась, трудно отделить их весте взятых от истории загарских деревень и их жителей, т.е. самой волости. В этой связи важные исторические вехи не обошли стороной и те населенные пункты, сосредоточенные вокруг Загарье, откуда в село с незапамятных времен стекались крестьяне на церковные службы, на ярмарки и на обустройство самой усадьбы.
Мое собственное увлечение историей Загарья началось еще в семилетнем возрасте, когда я проводил дни летних каникул в деревне Дергаево, откуда был родом мой дед и его предки. Возделываемый огород при фамильном доме Зыковых время от времени приносил случайные и любопытные находки: от старинных медных монет, до карманных часов. Тогда я уже понимал, что имею дело с материальным прошлым, которое давало некоторое представление о том, каким оно было в здешних местах во времена моих прадедов. Затем последовал целенаправленный поиск предметом старины в доме и на его чердаке. Все те же дореволюционные монеты и предметы, связанные с главной визитной карточкой Загарья вплоть до ленинских времен – медный промысел. Одним из таких предметом была церковная металлопластика – икона с изображением Георгия Победоносца конца XIX века. Мои поиски не ограничивались только домом и огородом. Любая ржавая железка, которая встречалась в деревне и которая, по моему мнению, попадала под категорию «старина», забиралась, как очередной исторический экспонат. Позднее, с 2008 года, объектом моего пристального внимания стал погост Троица-Чижи, где я проводил с дозволения местной церковного начальства планомерный приборный поиск на протяжении четырех лет, стараясь привлекать к этой работе научный, археологический аспект. Не обходилось и без архивной работы в Центральном историческом архиве г.Москвы. В ходе поисковых работ на погосте и сопредельной с ней территории удалось собрать приличную предметную коллекцию, состоящую более чем из 200 единиц хранения, которая была передана в дар Троицкой церкви для ее дальнейшего экспонирования. Генеалогические изыскания в заметной степени подкрепляли мои знания об истории Загарья, которых накопилось по разного рода источникам достаточно для написания отдельной большой работы, посвященной одной из подмосковных усадеб и самой загарской волости. Об этом и будет мой дальнейший рассказ.
P.S. На работу, посвященную истории Загарья, меня подстегнул краевед Павловского-Посада, Виктор Феофилактович Ситнов (1949-2017). Во время реконструкции Вохонского сражения 23 сентября 2012 года в поселке Большие Дворы, мы разговорились с ним перед началом основного мероприятия, и речь зашла о топонимике Троица-Чижей. Я высказал ему свое предположение, на которое он ответил словами, что об этом нужно написать. Поскольку Виктор Феофилактович при своей жизни успел сделать немало по части истории Павловского-Посада, изложив результаты серьезной краеведческой работы в десятке изданий, включая периодический краеведческий альманах «Вохонский край», и лишь краем дела затрагивая историю Загарья, я посчитал необходимым исправить эту ситуацию.