Род Яриковых

XVI век

Яриковы были потомками служивых людей из сословия детей боярских, выходцев, вероятнее всего, из донских казаков. В конце XVII века они оказались среди первопоселенцев села Махоново, возникшего недалеко от центра местной городовой и полковой службы – села Доброе Городище.
Первое письменное упоминание о селе Доброе Городище (Добринское Городище) из указа царя Василия Шуйского о выделении земель в поместья боярам датируется 1597 годом.  

XVII век

По жалованной грамоте от 9 мая 1610 года за Московское осадное сиденье Доброе Городище пожаловано Василию Аввакумовичу Давыдову (?-?), по прозвищу Медведь: «И за те все великия и нужныя службы я, царь и великий князь Василий Иванович всея Русии, пожаловал из его, Васильева, поместья, Давыдова, из поместнаго окладу изо шти сот из пятидесяти четвертей, со ста – по двадцати чети, итого ему, Василью, сто тридцать пять четвертей, в Ряжском уезде в Добринском Городище на реке на Воронеже… в вотчину со всеми угодьи к тому Добринскому Городищу да к деревне Боровой прежде всего было… А по отдельным книгам Филипа Коростелева 7116 [1607/1608] году в том Васильеве поместье в Добринском Городище написано пашни и дикого поля 100 чети».
С 13 марта 1611 года село Доброе Городище было пожаловано польской администрацией короля Сигизмунда князю Ивану Михайловичу Барятинскому (?-?) по данным выписи о поместных дачах: «дано князю Ивану княж Михайлову сыну Борятинскому к суздальскому его поместью, к 706 четвертям, в его оклад, к 900 чети, в Резанском уезде в Пехлетцком стану дикое поле усада Добринская да Калининская поляна, а в них пашни 48 чети. И обоего за князем Иваном Борятинским поместья 754 чети …да ныне ему государь пожаловал велел отдать, что ему дано было при ростриге (?), а при боярех было в роздаче… в Суздале село 648 четьи, да вотчины в Ряском [Ряжском уезде] Добринское Городище… что было дано 100 чети». (РГАДА, ф.141, д.2).
В период еще не окончившейся русско-польской интервенции и воцарения на русском престоле первого представителя из династии Романовых, Михаила Федоровича, Доброе Городище переходит в разряд монастырских сел. Первым владельцем стал московский Чудов монастырь, где некогда жил Григорий Отрепьев, известный под именем Лжедмитрия I и был насильно пострижен в монахи прежний царь Василий Шуйский.

По записи из Вкладной книги от 12 июля 1615 года село Доброе Городище пожаловано царем московскому Новоспасскому монастырю, который организовал строительство в своем новом владении небольшого острога: «Государь царь и великий князь Михаил Федорович [всеа Русии] пожаловал (в Дом ко всемилостивому Спасу) в Ряском уезде на реке на Воронеже, что с Чудовым монастырем вместе в Добринском Городище, да в селе Ратчине, да в селе Каликине полянах, в вотчину… А по книгам письма и меры 121 [1613] года Иосифа Секерина да Добрыни Русанова в селе Добринском Городище в Спаской монастырь пашни 155 четвертей…».
По данным Лебедянской писцовой книги 1627-28 гг. «За Чюдовым монастырем двор монастырский, а в нем живут Чюдова монастыря старцы и слуги… И всего в Добром Городище за Чюдовым монастырем крестьянских и бобыльских пятьдесят девять дворов, а людей в них то ж. Да тридцать дворов пустых крестьянских и бобыльских… А те крестьяне и бобыли выбежали безвестно во 134-м и во 135-м году [1625/26 и 1626/27]… Да в том же Городцком стану в Добром же Городище Спаса Нового монастыря церковь Рожество Пречистые Богородицы… Да в том же селе двор монастырский. А в нем живет старец, да слуги... И всего за Спаским монастырем в Добром Городищи сорок адин двор крестьянской да двадцать один двор бобыльской. Обонго крестьянских и бобыльских шездесят два двора, а людей в них то ж» (РГАДА, ф.1209, оп.1, д.229).

К 1628 году Доброе Городище принадлежит уже трем монастырям, один из которых, Никольский Добринский, находился на территории села.
Из обыскной речи от 29 марта 1628 года: «А дано было, государь, преже сево от Никольского затону вниз по Воронежу на Нагайской стороне на речке на Хомутовку Спаса Нового монастыря и Чудотворцу Алексею Чюдову монастырю и Никольскому монастырю в вотчину всем трем монастырем вопче» (РГАДА, ф.1209, №10/42008).
В 1643 году на территорию Лебедянского уезда, в том числе на Доброе Городище, совершают набег 600 татар и 200 запорожских казаков, что лишний раз толкало к активному продолжению строительства недавно заложенной по указу царя Алексея Михайловича Романова Белгородской засечной черты. Белгородская черта представляла собой военно-инженерное сооружение протяженностью 800 км, включающая в себя такие крепости, как Доброе Городище. Главной задачей черты была защита от внешнего врага (крымские татары) с юга.  

«И со 153 [1645] году блаженные памяти великий Государь, Царь и великий князь Алексей Михайлович, всеа великия и малыя и белыя Русии самодержец, указал, для покою христианскаго, Черту строить попрежнему указу отца своего… и по Черте устроить прибавочные городы и населить большим многолюдством…».
Во времена правления Алексея Михайловича в Добром за полвека до его сына Петра приобретает весьма большое значение судовое дело для регулярных транспортных связей с Донским казачеством, представители которого служили русскому государству. На стругах и плоскодонках, строившихся недалеко от Добренской верфи сплавляли по Воронежу, а затем по Дону всевозможное довольствие (хлеб, вино, сукно, боеприпасы), в том числе жалованье – «донские отпуска». В сентябре 1646 года из Добренской и других верфей на Азов отправляется 100 стругов, часть из которых участвовала в военных действиях против крымских татар.

Со строительством в 1647 году на левом берегу реки Воронеж (Добровский участок Белгородской черты располагался вдоль русла Воронежа) новой деревянной крепости село Доброе Городище приобретает статус города (Добрый), при этом образуется отдельный Добровский уезд с отошедшей от Лебедянского уезда территорией. 
Крепость возводится под руководством воеводы Фёдора Петровича Обернибесова (?-1661) силами лебедянских и данковских служивых людей, а также местных крестьян. 
«А те все крепости в Добром Городище и в Добринском уезде делали Доброго Городища и Добринских сел и деревень драгуны». 

Из росписного списка Доброго Городища 1658 года можно представить, какой был изначальный вариант крепости: «Город въезжея воротнея башни. Вышина башни до крышки 5 саженей 2 чети. Ширина башне меж углов 2 сажени 2 чети. Ворота у башни в вышину сажен в ширину сажень с малою четью. У ворот крюк железной задвижной. На пробое замок сничной да в их же воротех зделана калитка двери на железных крюках петля наметка железная на пробоях замок сничной на башне пушка по подписи весом 28 пуд с четью. К ней 100 ядер. Весом ядро по 3 гривенки. Около ворот есть острог дубовой подле острогу рублины тарасы дубовые насыпаны землею по мере отводу 15 сажень. У отводу ворота. Ширина воротам сажень в вышину сажень с четью. А от ворот через ров мост дубовой. Длина мосту 9 саженей ширина меж перил 2 сажени. А от въезжей воротней башни городовой стены до красной башни прясло городовой стены 30 сажень и треть сажени. Красная башня в вышину 5 саженей до крышки. Ширина меж углов 2 сажени 2 сажени 2 чети. На башни пушка весом по подписи 27 пуд с четью. К ней 100 ядер весом по 3 гривенки. На той же башни колокол вестовой весом 18 пуд 15 гривенок. А прислан тот колокол в прошлом в 161 [1653] году вместо разбитова колокола. А разбитой колокол прислан в прошлом во 156 [1648] году. А по каким вестям прислан тово в государеве грамоте не написано. Над колоколом шатер крыт тесом. Вышина шатру 2 сажени. Башня поставлена на дубовом мосту. А от красной вестовой башни до раскатной башни городовой стены прясло городовой стены 16 сажень вышина роскатной башни да обламов 4 сажени ширина башни 3 сажени с малою четью. Обламов вышина до крышки сажень с четью. На раскатной башне пушка вестовая весом по подписи 49 пуд а к ней 99 ядер весом ядро по 6 гривенок. Да на той же раскатной башне в середнем бою пушка весом по подписи 28 пуд по подписи. К ней 100 ядер весом ядро по 3 гривенки. Башня поставлена на дубовом мосту. А от раскатной до наугольной башни прясло городовой стены 14 сажень с четью. Наугольной башни вышина до крышки 4 сажени с четью. Ширина меж углов 2 сажени 2 чети. На ней пушка весом по подписи 27 пуд с четью. К ней 100 ядер весом ядро по 3 гривенки. Башня поставлена на дубовом мосту. От наугольной до воротней башни городовой стены 31 сажень. Воротней башне вышина 5 саженей 3 чети. Ширина меж углов 2 сажени 2 чети. Ворота у башни в вышину сажень в ширину сажень с осьмухою. У ворот крюк железной задвижкной на пробою замок сничной вислой. На башне пушка по подписи весом 28 пуд 2 чети, к ней 100 ядер весом ядро по 3 гривенки. Перид башнею отвод острог дубовой по мере отводу 17 сажень с четью. У отводу ворота. Вышина воротам сажень с четью. Ширина сажень с четью. Ворота покрыты с тесом. От башни до ворот 6 сажень. Подле отводу рублены тарасы дубовые насыпаны землею и бойницы поделаны у той же воротней башни. От ворот через ров масты дубовой. Длина мосту 12 саженей, ширина меж перил 2 сажени. Да от воротней до тайницкой башни прясло городовой стены 20 саженей. Тайницкой башни вышина до крышки 3 саженей 2 чети. Ширина башни меж углов 2 сажени 2 чети. На башни пушка весом по подписи 28 пуд 2 чети а к ним 100 ядер весом ядро по 3 гривенки. Под башнею тайник к реке Воронежу ход из города. Длина тайнику 8 саженей. В тайнике воды нет. До реки Воронежа до воды тайник не доведет 8 саженей. У тайника над выходом шатер крыт тесом. А от тайницкие до воротней башни прясло городовой стены 20 саженей с осмухою. В городовой стене и в башнях лес дубой. Городовой стена и башни крыты тесом. Окола города ров. Глубина рву 2 сажени в подшве сажень без чети. Вверху 3 сажень с четью. Во рву с обеих сторон для осыпи ставлены бревна дубовые плагены на сваях. Исподние концы ставлены в подвальные бревна на ров от городовой стены 2 сажени 2 чети. На городе внутри города подле обламов ход под сему городу. Ис ево башни посделаны короти. И на город в сход посделаны лесницы. И на городовом ходу на кроватех для приходу воинских людей наминья и колья дубовые остые изготовлено на обламах. По всему городу кладены каты дубовые в три ряда. Да в городе подле стены по земле рублены тарасы дубовые и землею насыпаны на обламах же и в нижнем бою бойницы посделаны. А город мерою в стенах и в воротех и в башнях 145 сажен 2 чети с осмьухою. Да в остроге на бегородицкой башни пушка вестовая 28 пуд 15 гривенок. К ней 100 ядер весом ядро в 3 гривенки. Да башня с проезжими вороты. Перед городовыми вороты отвод острог дубовой. Через ров мост дубовой. По конец мосту надолбы опусиные. Башня наугольная к воде к реке Воронежу с проезжими вороты. У ворот крюк железной задвижной на пробоях замок сничной вислой. На башне пушка. К ней 100 ядер. 
Весом ядро в 3 гривенки 
4 башни глухие а пушек на них нет
4 пушки на земле без станков лежат перержавем
2 пушки весом ядро по 2 гривенки а к ним по 100 ядер
2 пушки к ним по 100 ядер. Весом ядро в 3 гривенки
И всево в Добром городище наряду по городу и в остроге по башням и на земле без станков 13 пушек а к ним ко всем 1299 ядер".
С образованием города Яриковы были отписаны от монастыря на царя вместе с другими добровскими крестьянами и записаны в драгуны, перейдя в разряд служивых. 
«…вотчина в прошлом во 155 году, по нашему великого государя указу, отписана на нас великого государя, а крестьяне той вотчины написаны в драгунскую службу…»
«…а землею и сенными покосы велено им владеть по-прежнему, как они владели будучи за монастырем».
Драгунская служба была из разряда далеко не легких, когда немало служивых передавало часть обязанностей по ее несению (треть или половину) за деньги или за соответствующую часть своего земельного надела сторонним людям.  

Изначально служивые Яриковы были тесным образом связаны с городом Епифань. Здесь в 1648 году служил человек с неблагозвучной фамилией Глистин, чье имя, к сожалению, не известно (РГАДА, ф.210, оп.4, д.225). Именно такую фамилию изначально носили Яриковы, до того, как поселились в Махоново. Упоминание Глистиных в документах допетровского и раннепетровского времени крайне ограничено. 
Наиболее часто фигурируемый представить рода – донской казак Евстафий Данилович Глистин (?-?). Он был родом из города Коротояк (ныне село в Острогожском районе Воронежской области): «родом де он коротояченин, стрелецкой сын. Отца его не стало на Коротояке тому 13 лет; а он, Осташка, после смерти отца своего остался в малых летех; и с Коротояка того же году, как отец его умре, сошел, покиня мать свою, на Дон в Черкаской [ныне станица Старочеркасская] собою, и жил на Дону в войске лет с восмь» (). В 1689 году Глистин вместе с казаком Харитоновым были отправлены в Азов с письмом с целью выдачи захваченных ранее в плен казаков и коней. В крепости бей вел допрос казаков о состоянии московского войска и возможности его пойти на Крым. Глистина после допроса отправили в кандалах к хану в Перекоп в Крым, где также подвергли допросу. Во время возникшей угрозы нападения, хан отослал Глистина обратно в Азов: «И был он, Осташка, в Азове приехав из Крыму, окован с месяц, и обещался де он азовцам бусурманить для того, чтобы его из кайдал освободили; и дал по себе в том порукою ахреанов изменников донских казаков; и за тою де порукою учинили его свободна и отдали мурзе; и жил у того мурзы с неделю». Присягнув азовцам, Глистин бежал во время похода мурзы к крепости Тор (ныне город Славянск в Донецкой области): «…и пришел тою же ночью перед светом на Тор, и учинил торскому воеводе о том ведомость». Торский воевода отправил Глистина в Изюм: «…ушел в Соленой городок в приход неприятелских людей Татар, Августа в 12-м числе, и из соленого, для допросу, прислан был он в полк к нему думному дворянину и воеводе. И от полку от Изюма до Волуйки, по реке Осколу в новопостроенных городках и слободах Харковского полку казацкой старшине велеть его пропущать и давать от городка до городка подводу с проводником. А от Волуйки до Коротояка в городех воеводам и приказным людем велеть того вышепомянутого неволника Астафея Глистина пропущать везде без задержания. К сей подорожной думной дворянин и воевода Степан Богданович Ловчиков печать свою приложил» (). Такое внимание к Глистину было обусловлено тем, что Посольскому приказу, куда он и направлялся, необходимо было засвидетельствовать показания на допросе казака. Глистин добрался до московского кремля, где и находился Посольский приказ, 11 октября. Именно на кремлевском допросе Глистин дал показания против князя Василия Васильевича Голицына (1643-1714): «…прислано де от салтана турского к хану крумскому в Перекоп, перед приходом под Перекоп царского величества ратных людей не задолго, князь Василью Голицыну две болшия куфу (бочки) золотых червонных для того, чтоб он, не чиня разорения Крыму, возвратился с полки назад. <…> И взяв те золотые, ту же ночи он, князь Василей, с полки поворотился назад, и щиты, которые изготовлены были к приступу, велел пожечь». По самоличному указу Петра и Ивана Алексеевичей Глистина направили в приказ Розыскных дел к боярину Тихону Никитичу Стрешневу (1644-1719) для дачи официальных показаний. В результате проведенного следствия и отчасти из-за донесения Евстафия Глистина князя Голицына в сентябре 1689 года сослали с семьей в Еренский городок, лишив княжеского титула, боярства и имущества. Глистин находился в Москве до поздней осени 1691 года, о чем подавал прошение: «Сидел, государи, я холоп ваш в разряде за караулом многое время, и помирал томною голодною смертью; а ныне по указу свобожен на поруки, и скитаюсь по-дол оконью и помираю голодною смертью, и нас и бос; а вашего, в государей, указу мне бедному многое время нет, и на Дон без вашего указу сволочься не смею, а призрить меня беднаго на Москве некому, и приютиться мне бедному негде и помираю голодом и холодом <…> Велите отпустить на Дон и служить службу» (). 4 ноября 1691 года Евстафий Глистин был по указанию отпущен.
Исходя из того, что в Епифани крепость существовала уже в середине XVI века, Глистины оказались в других крепостных городах, таких как Коротояк и Добрый, возникшие в 1647 году, будучи переведенными по службе.

Возвращаясь к истории Доброго. В 1650 году начинается массовая поставка и выдача холодного и огнестрельного вооружения для служивого населения. Драгуны Доброго Городища получают из московской Оружейной палаты 400 кремниевых облегченных мушкетов с замками, пришедших на замену 220 карабинов со сломанными «шкоцкими» замками. А «с Тулы четыре пищали железные со станками на колёсах, две по 3 гривенки, две по 2 гривенки, да по сто ядер».
Во время крестьянской войны под предводительством Степана Разина среди жителей города Доброго находились те, кто бежал на Дон и примыкал к повстанцам. К примеру, это был соратник Разина, атаман Федор Колчев (?-1670).
Из сказки от 3 октября 1670 года, объявленной в Москве перед казнью (четвертование) на «Болоте» атаману восставших Федору Колчеву, участвовавшему во взятии Острогожска: «А в распросе и с пытки сказался ты Доброго Городища драгун, а в Белогороцком полку был в копейщиках. А из Доброго Городища на Дон збежал ты, покиня дом свой, в прошлом в 174-м [1666] году… И великий государь царь и великий князь Алексей Михайлович … указал и бояре приговорили: тебе, Федьке, за твое многое воровство и за измену обсечь руки и ноги и казнить тебя смертью, повесить».
Тем временем судовое строительство в городе продолжается. Весной 1673 года мастера Добренской верфи закончили строительство 500 малых судов. Работами по царскому указу руководил Сильвестр Артемьевич Огибалов.
После отхода Доброго городища царю, в 1674 году местная монастырская братия просит перевести их «в Тамбовском уезде на троицкой монастырь и того монастыря вотчину: слободку что под монастырем да три деревни со крестьяны и с землями и с сенными покосы и с лесами и со всеми угодьи в вотчину же вместо взятые их вотчины Лебедянского уезда села Доброго Городища…».
В 1674 году в семье Сысоя и Авдотьи Яриковых рождается сын Ефим (1674-?).
Село Махоново (Замахоново тож) возникло в результате того, что часть новоповерстанных детей боярских, служивших в Добром, отселилась на свои поместные земли. Произошло это в период 1675-1681 гг. По сведениям межевой книги спорной земли в Добровском уезде за 1681 год Махоново значится, как починок, в котором жило семь семей. Среди них были рейтары Никита Абакумович Ванцын, Фома Юрьевич Яриков, Игнатий Семенович Движков, Артемий Абакумович Золотарев, Афанасий Ферапонтович Старков, Тит Агеевич Жуков и Осип Васильевич Жерноклевов (РГАДА, ф.1209, оп.1, д.130, л.439).  

Название села связано, вероятно, с патронимом (прозвищем) «Махон», что означает махонький, маленький (так могли говорить о низкорослом человеке). Кому именно из первых махоновцев принадлежало это прозвище – остается загадкой.
В 1687 году в Махоново уже была церковь. Не очень понятно, откуда в селе к 1701 году появились Ефим и Никон Сысоевичи, Тарас Семенович и Петр Мартынович Яриковы. Все они, судя по всему, не связаны близким родством с одним из первопоселенцев села – Фомой Яриковым. В переписных документах по Доброму Городищу дети боярские Сысой, Семен и Мартын Яриковы не известны. Яриковы к концу XVII века расселились из Доброго по разным населенным пунктам Добровского уезда.

Так в 1694 году в селе Замартынье среди помещиков значится Григорий Агапович Яриков (РГАДА, ф.1209, оп.1, д.130, л.212 об.), а среди добренцев Старого Селища, ставших поселенцами починков деревень Борисовки и Липовки, значится Алексей Иванович Яриков (РГАДА, ф.1209, оп.1, д.130, л.215 об.). Интересно отметить, что имена Мартын и Сысой фигурируют среди жителей с.Замартынье – «села Замартынья помещики… Мартын Никифоров сын Марков, … Сысой Глистин» (РГАДА, ф.1209, оп.1, д.130, л.212-212об.).

 Важно отметить, что Сысой Глистин – единственный в приведенном списке служивых, кто записан без отчества. Если допустить, что у него не было фамилии, что кажется довольно странным для служивого населения того времени, имя отца Сысоя – Глиста (вариант написания имени Каллист?). В 1672-73 гг. некий Глистин значится, как рейтар Белогородского полка в Добром Городище (РГАДА, ф. 1209, оп. 1, д. 130, л.301 об.). В 1688-89 гг. Сысой Глистин – пеший драгун Доброго (РГАДА, ф.210, оп.6-д, д.153). Скорее всего, Сысой Глистин оказался в Добром не позже 1672 года, так как в более ранних источниках он не упоминается. Между 1689 и 1694 гг. Глистин переводится в Замартынье. Возможно, после смерти Сысоя, его сыновья Ефим и Никон вместе с матерью переводятся во вновь образованное село Махоново между 1694 и 1710 гг. Почему Глистины стали Яриковыми – не ясно. Образование фамилий при переселении не было редкостью, однако, странно, что Ефим и Никон взяли фамилию одного из первопоселенцев Махонова. Учитывая происхождение ранее упомянутого донского казака Евстафия Глистина, нельзя исключать, что  к Сысою Глистину он может иметь прямое отношение, как один из ближайших его родственников. 

В начале царствования Петра I для открытия свободного торгового пути через Черное море встает вопрос захвата принадлежавшего туркам Азова. Для планирующейся военной кампании против Османской империи потребовалось создание военного флота. Во время подготовки ко второму Азовскому походу 23 декабря 1695 года поступает царский указ о строительстве на верфях Белгородского приказа, в том числе в Добром, в половодье 1300 стругов, 30 морских лодок и 100 плотов. К местам строительства велено прислать плотников, кузнецов и прочих работных людей с инструментом и провиантом. На судостроительные работы привлекались также служилые и посадские люди не только из Доброго, но и окрестных сел и деревень. 

«В Добром стольник Сильвестр Огибалов да подьячий Иван Суровцев, добренцы, данковцы, епифанцы, ефремовцы, ельчане, тульчане, 3065 человек сделали 205 стругов мерою 13 и 12 сажен и в том числе 2 с чердаками и один ертаульный, да отписано 42 лодки».
Помимо изготовления стругов и прочих судов жители Добровского уезда отправлялись на рубку леса, выделку дубовых брусьев и заготовку дегтя и смолы, необходимые для корабельного дела, в частности для строительства парусных военных кораблей. 
В царском Указе 1699 года на имя воеводы И.А. Кареева сказано: «Велено добровцам всяких чинов работным людям сделать сорок будар больших для возки лесных припасов и к корабельному делу изготовить десять тысяч вёдер смолы жидкой, да двести брусков дубовых…  Да теми же добровцы готовить лесные припасы на десять мореходных судов, которые велено делать Шипилову. Да из тех же добровцев 1200 человек для заготовления на корабли лесных припасов отдать Костентину Иванову… А в прибавок к тем бударам сделать ещё тридцать будар с кровли и подстилки и с байками и с лодками со всеми припасы… Да сделать же к 18 паускам 18 лодок, да к бударкам 30 лодок. При них сто водоливов».

Нравы местного населения на рубеже веков не отличались каким-либо высоконравственным поведением. Воровство в Добровском уезде процветало. Воровали чаще всего лошадей, а также дрова, сено, вино, масло, ульи и различные хозяйственные принадлежности. Так в 1699 году в Мохоново произошла следующая неприятная история: «…а в Доброе в приказную избу перед Артемия Кривцовскаго добренец Савелий Иванов сын Ефимьев привел с поличным с рожью снопом добренца села Махонова жителя Кузьку Гуреева, а в словесном своем челобитье сказал: нынешняго де 207 г. Декабря под 4 число в ночи брата его двоюроднаго Разряднаго Приказа подъячаго Елисея Ефимьева в том селе Махонове в гумне из одонья разметано ржи копен с 8 и той разметанной ржи украдено пол-копны. Того же декабря 4 числа пришел к нему на двор села-же Махонова житель Семен Трофимов сын Земленинов и сказал ему, Савелию, чтобы де ему было ведано с Елисеева гумна рожь таскал Кузьма Гуреев к себе на двор и метал животин. И он де, Савелий, собрав посторонних людей, приходских попов Ивана да Ефрема, Степана Чекунова (и др. По именам 6 ч.) с товарищи, и при них краденую Елисееву рожь Ефимьева у Кузьмы Гуреева на дворе 3 снова вынял, и с вынятым снопом с рожью его, Кузьму, привел в Доброе, и чтобы в. г. Пожаловать его, велел словесное челобитье записать, и в той краже и в размете одонья ржи его, Кузьму, разспросить. Того-же числа против сего словеснаго челобитья добренец Кузька Гуреев в краже и в размете ржи разспрашиван, а в разспросе своем сказал: с которым де с поличным с рожью приведен в Доброе, из гумна Елисея Ефимьева не крадывал и не разметывал; а которая де рожь у него, Кузьмы, вынята, и тое де рожь покинул знатно Семен Землянинов, который про кражу Савелию Ефимьеву сказывал, и прежде сего никакого воровства за ним не было и в приводах в воровстве нигде не явился. Декабря в 13 д. по приказу в. Артемия Кривцовскаго добренец Кузька Гуреев отдан с распискою добренцу же Седовской сотни жителю Антипу Долгому; а как его в Добром в приказной избе спросят, и ему, Антипу, его, Кузьку, поставить; а буде он, Антип, его, Кузьку не поставить, и на нем, Антипе, в. г., пеня, истцов иск и пошлинныя деньги» (Известия Императорского томского университета, 1914).
Нередко грабежи сопровождались драками. В 1687-1691 гг. житель с.Махоново Никита Васцын с товарищами нанесли побои крестьянам стольников князей Ивана и Юрия Юрьевичей Трубецких Савве Ермолаеву с товарищами во время попытки их ограбить на сенокосе.

XVIII век

Работа на верфях была очень тяжелой, из-за чего немало работных людей попросту уклонялось от возложенных на их плечи задач. В 1701 году махоновец Тарас Семенович Яриков (1650-до 1722) был в принудительном порядке отправлен из Доброго на Воронежские верфи «на работы по строительству дощанников, стругов и будар», куда ссылали «беглецов и др. работных людей, скрывшихся от работ» (ГАВО, ф.И171, оп.1, д.53). «На Воронежи» Яриков и другие были «оставлены в плотниках и для короулу короблей». 
В феврале 1703 года через город Добрый в Воронеж ехал со своей свитой Петр I.  Есть предположение, что по пути царь посетил Добренские верфи, на которых велось кораблестроение. Некоторые из Яриковых тогда почти наверняка должны были принимать участие в этой работе, которую Петр посчитал выполняемой не в полную силу. Визит царя ускорил и без того активную вырубку леса по всей округе не только для корабельных заготовок, но и для угля, необходимого для поддержания железоделательных заводов, на месте которых впоследствии возникнет город Липецк.

После упразднения к 1708 году поместного войска в ходе петровских военных реформ, сословие детей боярских перестало существовать. Те служивые, которые хотели продолжить военную службу, причислялись к дворянам, а отказавшиеся – к однодворцам. Яриковы, как и многие другие, от дальнейшей службы и от дворянства отказались, и здесь их можно понять, при этом сохранив свои земельные наделы. И дети боярские и однодворцы, как правило, не владели крестьянами, жили одним двором и собственными силами обрабатывали надельную землю.
По данным переписи 1710 года Ефим Сысоевич Яриков значится, как полковой службы работный человек в составе сотни Лукьяна Тимофеевича Лосева. В одном доме с ним живет его младший брат Никон с семьей, а также мать-вдова Авдотья (1640-?).
В 1716 году в семье Ефима Сысоевича и Дарьи ? Яриковых (1671-?) рождается сын Евстей (Евсей) (1716-?).
С 1710 по 1716 гг. количество служивых людей полковой службы в уезде сократилось почти в три раза из-за высокой смертности и массового оттока населения (240 человек бежало). Жители Добровского уезда помимо непосильных работ на верфи облагались высоким налогом и были не в состоянии прокормить свои семьи.

В 1734-1736 гг. Евстевий Ефимович Яриков женится на Домне Ефимовне (1701-?), которая была старше его на целых 15 лет.
В 1736 году в семье Евстевия Ефимовича и Домны Ефимовны Яриковых рождается сын Мирон (1736-?).
В 1767 году в семье Мирона Евстеевича Ярикова (1736-?) рождается сын Прокофий (1767-?). 
По сведениям «Исторического описания российской коммерции» 1786 года в селе Махоново один раз в году, 29 августа, проводится ярмарка: «на оную приезжают купцы с мелочными товарами».
Из Академических известий 1781 года о селе можно узнать следующее: «Махоново село в уезде города Добраго, Воронежскаго Наместничества. Здесь бывает в году ярмарка 29 Августа. На оную приезжают купцы с мелочными товарами».
В 1786 году в семье Прокофия Мироновича (1767-?) и Аксиньи ? (1769-?) Яриковых рождается сын Иван (1786-?).

XIX век

В 1805 году священник Предтеческой церкви Махонова Лука Гаврилов подает прошение Коллегии экономии с просьбой предоставить землю после упразднения Вознесенского монастыря в 1765 году с оставлением одной из двух церквей с дачей священно-церковнослужителей: «При генеральном размежевании земель церковь эта сделана была приходскою, по просьбе Махоновских однодворцев…» (Известия тамбовской ученой архивной комиссии, 1893). В просьбе было отказано.
В 1820-1833 гг. Иван Прокофьевич женится на Марии Петровне ? (1802-), которая была младше его на целых 16 лет. Вероятно, это был второй брак.
В первой половине XIX века начинается активное заселение и хозяйственное освоение Оренбургской губернии с массовым переселением государственных крестьян из центрально-черноземных и прочих губерний. Наибольшее количество переселенцев на начало 1830-ых гг. оказалось из Тамбовской губернии. Основными причинами переселения были малоземелье и возрастающие недоимки. Любопытный документ РГИА говорит о том, что в 1834 году Прокофий Миронович Яриков вместе с другими 148 однодворцами Лебедянского уезда изъявляет желание переселиться из Махоново на казенные земли, состоящие при селе Апушкинья (?) хутором близ речек Карбола и Кобала в Оренбургской губернии (РГИА, ф.379, оп.1, д.1359). Впоследствии некоторые Яриковы по данным метрических книг 1870-ых гг. осели в селе Новоникитино Оренбургского уезда, а также в городе Орск. 

Весной 1834 года через села Доброе и Махоново проезжал будущий известный путешественник Петр Петрович Семенов-Тян-Шанский (1827-1914) вместе со своей матерью и сестрой Натальей из поместья Урусово до поместья Петровка: «Одна из таких поездок <…> живо врезалась в мою память, потому что она была первым путешествием в моей жизни, к которому я относился уже вполне сознательно, и которое имело более влияния на мое развитие, чем уроки детских лет. <…> Вся дорога от Раненбурга до следующего привала в упраздненном городе Добром на Воронеже была неимоверно дурна; правая сторона реки Воронежа, по которой приходилось ехать до Доброго, была вся пересечена глубокими оврагами, крутые подъемы которых и спуски были очень опасны, особенно в дождливое время. Как бы ни была дурна погода, на подъемах и спусках приходилось выходить из кареты: отворялись дверцы, откидывались четыре ступеньки, и нас высаживали, так что многочисленные наши спуски и восхождения производились пешком. После такого утомительного переезда мы, наконец, выехали на берег широкой и величественной реки, которую мне привелось видеть сознательно впервые. Это был Воронеж, за которым поднимались церкви и колокольни упраздненного города Доброго. Но для того, чтобы попасть в него, нужно было переправиться через реку на пароме. Распрягли лошадей и с трудом перетащили грузную карету и шестерню лошадей на просторную барку. Такая переправа была для меня и сестры интересной новинкою и истинным наслаждением. В Добром мы ночевали. Здесь наши родители предпочитали всегда останавливаться не на постоялых дворах, слишком уже плохих, а у одного из пяти священников селения, жившего сравнительно чисто и опрятно и принимавшего к себе постояльцев, что приносило ему порядочные выходы. На следующий день мы встали с восходом солнца и продолжили свой путь. За Воронежем характер местности изменился, и она показалась нам совершенно диковинною. <…> Здесь же поля совсем исчезли, и перед нами расстелилась обширная равнина, достаточно болотистая и поросшая отчасти болотными травами, но всего более неведомыми для меня кустарниками. <…> Здешние обширные болота [Махоновские и Гудовские] хорошо были известны дворянству трех губерний (Рязанской, Тамбовской и Орловской), как классическое место для охоты за болотными птицами, с которой каждый охотник возвращался нередко с 30 парами дупелей и бекасов» (Семенов-Тян-Шанский П.П. Детство и юность: 1827-1855 гг., 1917, с.90, 92, 93).
О Махоновском болоте написано в Охотничьей газете в 1888 году неким «Скромным стрелком» следующее: «Кто из окотников-старожилов не слыхал про Каликинския и Махоновския болота? Кто их не знает? Кто не восхищался ими в былое время! Сколько там было всякой дичи! Сколько приезжало туда из разных мест охотников пострелять дупелей. <…> Границы между Махоновским и Каликинским болотом нет; они совершенно сливаются в одно. Тянутся по-над горой, на которой расположено село Махоново. До поседняго времени болота эти снимались кем-нибудь, но теперь не слыхать, чтобы кто-нибудь их снимал, да и не к чему, ничего на этих болотах нет, разве бекасы…». 
13 (1) января 1842 года в семье Ивана Прокофьевича и Марии Петровны Яриковых родился сын Лука. Его восприемниками были махоновский священник Григорий Алексеевич Данилов и однодворка Евдокия Тимофеевна Быкова (ГАЛО, ф.273, оп.1, д.99, л.374об).
Иван Прокофьевич Яриков, не значится среди махоновских однодворцев в ревизских сказках 1850 и 1854 гг. Возможно, в это время он жил в Оренбургской губернии, куда в 1834 году должен был перебраться по собственному желанию его отец. При этом младшие братья Ивана, Федор и Алексей Прокофьевичи, все это время оставались в Махоново.
К началу 60-ых годов Яриковы уже находятся в разряде государственных крестьян, несмотря на то, что сословие однодворцев было официально упразднено в соответствии с вышедшим законом «О поземельном устройстве государственных крестьян» от 24 ноября 1866 года.
2 февраля (21 января) 1862 года Лука Иванович женится на государственной крестьянке села Доброе Марфе Федоровне Рышковой (?-?). Поручителями по жениху были государственные крестьяне села Доброго Иван Михайлович Бородин и села Махоново родной брат Финалий Иванович Яриков, а по невесте государственные крестьяне села Доброго Иван Стефанович и Сергей Федорович Рышковы (ГАЛО, ф.273, оп.1, д.267, л.113об-114). Служивый род Рышковых берет свое начало, как и род Яриковых, в Добром городище. Из «Сборника писцовых, отказных, отдельных и межевых книг и вотчинных и помещичьих земель Добренского уезда разных писцов и межевщиков» за 1681 год известен сын боярский Фофан Рышков. 
Представления о занятости местного крестьянского населения в 60-ых гг. XIX столетия можно составить следующее: «Главныя и почти исключительныя занятия здешних поселян земледелие и скотоводство; все же другия отрасли сельскаго хозяйства, как огородничество, садоводство, рыболовство, пчеловодство, мало развиты. Избыток хлеба идет отчасти на винокуренные заводы, но более сбывается в г-де Лебедяни и на базарах с. Добраго. <…> Из других промыслов наиболее развиты извоз с хлебом в Москву, перевозка купеческих товаров, накопляющихся во время ярмарок, и уход в степныя губернии для уборки трав и хлебов. <…> В торговом отношении после Лебедяни занимает первое место с.Доброе, где проживают купцы и мещане. Торговля здесь производится ежедневно, тут же бывают 3 ярмарки, кроме того незначительныя ярмарки бывают в с. Каликине 26 июля и Махонове 29 августа» (Семенов Тянь-Шанский, 1867).
По сведениям Списка населенных мест Тамбовской губернии 1866 года в Махонове значилось 96 крестьянских дворов, в которых проживало 331 житель мужского и 362 жителя женского пола.
В 1866-68 гг. в семье Луки Ивановича и Марфы Федоровны Яриковых рождается сын Ануфрий (1866-68-?). 
Ануфрий Яриков должен был сочетаться браком с Ксенией Николаевной (девичья фамилия не известна) в 1884-86 гг., при этом сведения о бракосочетании отсутствуют в метрических книгах Предтеченской церкви с. Махоново. Это наталкивает на мысль, что супруги поженились в каком-то другом месте, например, на родине Ксении Николаевны, где Ануфрий Лукич вполне мог или сезонно пребывать, как отходник, или же проходить военную службу. 
В 1871 году крестьянская девица Махонова А.В. 18 марта пожаловалась на своих односельчан «о причинении ей оскорблений на словах толпою, с намерением нанесть побои и взайти насильно в дом вечером 4 сего Января…» (Труды комиссии по преобразованию волостных судов, 1873).
Во второй половине XIX века на Тамбовщине отмечается заметное расширение рынка сбыта местной продукции, в частности, товаров кожевенного промысла, а также активизируются различные отхожие неземледельческие промыслы. По сведениям подворной переписи 1880-84 гг. 132 тыс. крестьян имели отхожий промысловый заработок. Так плотники-отходники, а среди Яриковых способности к плотничеству были, отправлялись в Екатеринославскую, Таврическую, Херсонскую и прочие губернии на работы в сельскохозяйственные экономии. Наиболее удобным для тамбовских отходников был речной путь до места сезонных работ. В 1916-18 гг. некоторые Яриковы Махоново замечены среди жителей г.Нижнеудинск Иркутской губернии.
Помимо прочего Яриковы в начале XX века жили в Терской области недалеко от Пятигорска (нынешний Ставропольский край). Одна из станиц под названием Александрийская, основанная в конце XVIII века переведенными для военной службы казаками, в XIX столетии превращается в крупное торговое поселение. Другая, Подгорная станица, расположенная по соседству, появилась несколько раньше, благодаря беглым крестьянам из Центральной России. К середине XIX века она получает статут казачьей. По данным ДНК-генеалогического теста один из регионов, с коренным населением которого у  Яриковых обнаруживается сходство – это Северная Осетия, входившая в Терскую область до революции. Осетинкой могла быть жена Ануфрия Лукича, Ксения Николаевна.
В 1889 года в Махоново открывается школа грамоты (Тамбовские епархиальные ведомости, 1894, №31, с.98).
9 ноября (28 октября) 1886 года в семье Ануфрия Лукича и Ксении Николаевны Яриковых рождается сын Кузьма. Его восприемниками были махоновские государственные крестьяне Никанор Николаевич Золотарев и Ефима Никитича Ярикова жена Мария Михайловна (ГАЛО, ф.273, оп.1, д.269, л.94об). 
С конца XIX по начало XX века Яриковы значатся среди церковных старост Иоанно-Предтеченской церкви. До 1899 года им значится крестьянин Иван Яриков, который годом ранее был награжден медалью «За усердие» на Станиславской ленте за заслуги по духовному ведомству. С 1899 года старостой становится Аким Яриков, избранный в 1902 году на второе трехлетие.

3 февраля (21 января) 1905 года Кузьма Ануфриевич женится на махоновской крестьянке Анастасии Ипполитовне Яриковой (ГАЛО, ф.273, оп.1, д.76, л.161об). 
Анастасия Ипполитовна (28.12.1885-?) происходила от той ветви Яриковых, которая пересекается с одноименным родом ее мужа. Ее отец Ипполит Никитич Яриков (11.02.1853-?) был участником Русско-турецкой войны 1877-78 гг. Мать, Марина Федоровна (28.07.1850-?), происходила из однодворческого рода с говорящей фамилией Старковы. Дед Федор Лукич Старков мог приходиться дальним родственником полковнику Якову Михайловичу Старкову (1775-1856) – уроженцу Воронежа, участнику военных кампаний под командованием Суворова, а также Отечественной войны 1812 года, автору исторических и биографических заметок «Рассказы старого воина о Суворове», изданных в 1847 года. 

Примечательно, что в 1701 году жителя Доброго, Степана Агафоновича Старкова, выслали вместе с другими жителями города и окрестных селений в Воронеж на принудительные работы.
Будучи участником Первой пирровой войны, Кузьма Ануфриевич с фронта не вернулся и о судьбе его ничего не известно, кроме того, что 27 июля 1915 года, находясь в составе 6-го Туркестанского стрелкового полка, он был ранен в левое плечо ружейной пулей под городом Сероцк в Польше, после чего попал в Вятский городской общественный лазарет, откуда в начале сентября был направлен в запасной батальон. 

В 1921-22 гг. по территории Тамбовской губернии прокатилось одно из крупнейших крестьянских восстаний, получившего название «Антоновщина», причиной которого была активно проводимая продразверстка на фоне засухи и низких урожаев хлеба. Волнения в Лебедянском уезде проходили под лозунгом «Долой коммунистов! Долой Советы!» Крестьянами разгромили четыре волисполкома и «варварски замучили семерых коммунистов». Захваченные в плен чекисты были заживо распилены на части. В марте 1920 года агенты упродкома с продотрядом для хлебной реквизиции отступали из сел Борисовка, Липовка и Лебяжье в Доброе после яростного сопротивления крестьян, отказавшихся сдавать хлеб.

Из рапорта Лебедянского уездного военкома в губвоенкомиссариат о восстании крестьян Больше-Хомутецкой волости от 17 марта 1920 года: «Реквизиционный штаб, находя свои силы недостаточными для подавления беспорядков, отошел в село Доброе, откуда донес о событиях уисполкому и мне. Мною немедленно были поставлены в известность Липецкий и Козловский военкомы, которые выслали отряды по 200 человек. На месте был образован штаб для ликвидации восстания из к[оманди]ра продроты т.Степанова, заведующего политбюро при отделе управления т.Костомарова и представителя укомпарта т.Темникова. Появление сильных отрядов, с одной стороны, и высланные агитаторы в восставшие села оказали влияние на граждан этих сел, и они в настоящее время сдают имеющееся у них огнестрельное оружие. Арестовано 30 человек главарей. Настроение восставших не особенно спокойное, но не вызывает опасения в будущем. Кроме того, должен указать, что в районе восстания в большинстве преобладает кулацкий элемент и поэтому восстание для местных властей не было неожиданным».
Бунт подавил 212-й отряд внутренних войск: 50 крестьян расстреляли на месте, еще 60 – арестовали. В Лебедянском уезде серьезных выступлений крестьян не было.
В 1925 году при преобладании общинного крестьянского землепользования жители Махонова использовали земли простаивавшего Трубетчинского сахарного завода с 311 десятинами торфяника для выпаса скота, не внося никакой арендной платы по просьбам заводоуправления. Это вызывало конфликтные ситуации (Гатилов, 2024).
Фамильный дом Яриковых стоял в самом центре села у Предтеченской церкви. Дом был добротный, на кирпичном фундаменте, а на примыкавшей к нему усадебной территории рос вишневый сад. Позднее, в ходе коллективизации, семью раскулачи, забрав дом в собственность колхоза: "дом хороший, даёшь раскулачивать". Взамен же дали жилье с земляным полом. В 60-ые гг. старого яриковского дома уже не было. От него оставались только фундамент и вишневый сад. Вишню сестра Федора Кузьмича, Евдокия, оставшаяся жить в Махоново, ездила продавать в Липецк.

ИСТОРИЯ РОДА ЯРИКОВЫХ

XVI век

XVII век

XVIII век

XIX век

XX век