Род Бекреневых

Считается, что Покровск был основан в 1638 году на месте, где когда-то находилось татарское поселение. Доказательством тому служит найденный в селе еще в 1902 году клад из 2674 джучидских и гулагидских монет. Джучидские монеты чеканились в расположенном неподалеку городе Мохши (ныне село Наровчат Пензенской обл.) – столица одноименного улуса и вместе с тем северная столица Золотой Орды, а также ее финансовый центр, где хан Узбек, проживавший в городе с 1312 по 1340 г., принял мусульманство. Расцвет Мохши приходится на период с 1309 (датировка по найденной монете, которой поставили памятник в с.Наровчат) по 1395 год, когда подвергся нападению и разорению войском эмира Тимура (Тамерлана) во время своего похода на Русь.

Татарские народы, по всей видимости, имеют прямое отношению к роду Бекреневых. Среди древних народов, которые с наибольшей вероятностью могли оставить генетический след в родах Бекреневых и Кочетковых, были в основном сарматы и скифы. Учитывая историю заселяемого Бекреневыми региона, это вполне ожидаемо, однако, документальных подтверждений пока что нет. 
Позднее территория, где в последствие возникнет Покровск, вошла в состав Темниковской десятины, а после – уезда. С середины XVI века эти исконно мордовские земли активно осваиваются татарами. 

XVII век

Южные части Темниковского уезда вплоть до начала XVII века принадлежали в основном служилым татарам (князья, мурзы, казаки) и мордве, находившихся на службе у русского царя. На месте нынешнего районного центра Ковылкино ранее располагалось несколько населенных пунктом, в частности, татарская деревня Лашма в Верхомокшанском стане Темниковского уезда, ставшая в итоге селом Воскресенская Лашма и принадлежавшая крещеному в 1703 году татарскому князю Гавриилу Бектемировичу Кашаеву. Среди потомков мурзы Кашаева, кому досталась в наследство усадьба Воскресенская Лашма, стал генерал-лейтенант Иван Андреевич Арапов (1844-1913), известный больше всего тем, что был женат на Александре Петровне Ланской (1845-1919) – дочери жены Пушкина, Натальи Николаевны, от второго брака. 

В имении мужа она написала воспоминания о своей матери «Наталья Николаевна Пушкина–Ланская. К семейной хронике жены А.С. Пушкина», впервые опубликованные в 1907 году. Араповой посвятил свое стихотворение «Царица Александра», приезжавший в Лашму известный писатель и журналист, Владимир Алексеевич Гиляровский (1853-1935), также написавший статью о лашминских скакунах для «Коннозаводского иллюстрированного журнала спорта» в 1899 году. В село к Араповым приезжали погостить дети Александра Сергеевича, Мария Александровна Гартунг (1832-1919) и Александр Александрович Пушкин (1833-1914). Потомком служилых татар был уроженец села Наровчат, известный русский писатель, Александр Иванович Куприн (1870-1938). По линии матери предками Куприна были татарские князья Кулунчаковы. 

Русское население в уезде на тот момент представлено в основном крестьянами, проживавшими в татарских поместьях, а также тяглыми посадскими людьми и бортниками. К концу XVI столетия в Темниковском уезде начинают появляться уже русские служилые с целью укрепления находившихся тогда в Примокшанье границ государства. На рубеже веков начинается самая настоящая колонизация незащищенного «дикого поля», которое часто страдало от набегов и разорения кочевниками, ногайцами, крымскими татарами. Создается система защиты и охраны южных рубежей со строительством засечной черты и крепостей, таких как Троицкий острог (ныне село Троицк), возникший в последнее дес. XVI-первое дес. XVII вв. По одной из версий Троицк возник как село под управлением Темниковской воеводской канцелярии по повелению инокини Марфы, в миру Ксения Ивановна Шестова (1560-1631), которая была супругой патриарха Филарета Романова (1553-1633). 
На передней башне Троицкой крепости висел некогда вестовой колокол, пожалованный матерью царя Михаила Федоровича Романова, инокиней Марфой. 
Из писцовой книги Марка Бурцова за 1675-78 гг. узнаем описание городской крепости с находящимся в нем колоколом: «…дворцовое село Троицкий острог на реке на Мокше и на реке Сезелде, а в том селе острог ставлен на дубовое бревенья на сваях в вышину 2 саж. с четвертью; передняя проезжая башня с вороты с веверные страны от торговищные площади; рублена та башня в четыре стены, а по мере стены ровны по 2 сажени с полусаженью; а в вышину та башня до обламов 4 саж. с полусаженью, а по счету бревнами 45 рядов, обламов 7 рядов; на передней башне вестовой колокол с подписью, а в подписи написано: пожаловала тот колокол, прислала в Троицкий острог блаженные памяти великая государыня инока старица Марфа Ивановна в 131 [1623] году, а что в том колоколе весу того в троицком остроге в приказной избе записки нет, да два колокола малые, а от той передней башни до угольной башни, что от озера Чатверок, 21 саж.; а та угольная башня рублена в четыре стены, а мере стены равны по 3 саж. без четверти, а по счету бревнами 39 рядов, обламов 8 рядов; от той угольной башни до угольной башни, что от речки Сезелды, 45 саж.; а та угольная башня рублена в четыре стены, а по мере стены равны по 3 саж. без четверти; а в вышину та башня 3 саж., а по счету бревнами 32 ряда, обламов 9 рядов; а от той середней башни до угольной башни, что от реки Мокши, 17 саж., а та угольная башня рублена в четыре стены, а по мере стены равны 3 саж. без четверти; а в вышину та башня 3 саж. без четверти, а по счету бревнами до обламов 32 ряда, обламов 6 рядов, а от той угольной башни до угольной же башни, что от церкви Рождества Христова, 47 саж.; а та угольная башня рублена в четыре стены, а по мере стены равны по 3 саж. без четверти; а в вышину та башня до облавов 4 саж. без четверти, а по счету бревна 40 рядов, обламов 8 рядов; а от той угольной башни до передней проезжей башни 25 саж. И всего по городу 6 башень, крыты башни тесом зубцами, а по мере меж бажен около острогу 153 саж., а по городу наряду никакова нет» (Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом, Т.2, 1872, с.234-235).

Своим появлением Покровск обязан внешним событиям, происходившим в Примокшанье в XVII веке. Эти события диктовали свои условия, поэтому поселение, а точнее смежные деревни, возникают на месте Покровска отчасти с подачи служилых людей, которым раздавали земли для создания русских селений недалеко от места службы и, таким образом, освоения территории. Почти наверняка это были выходцы (переведенцы) из Троицкого острога, откуда, в частности, переселяли белопоместных казаков, основавших в 60-ые гг. XVII века такой город, как Пенза: «…за верность царю от бунтовщика Сенки Разина тогда и казнен… Как царя Алексея Михайловича черкасы, в числе оных некто был Байгус, прогневали, тов сие место по надобности тогда ж переселены; а в добавку – конные казаки Воронежской губернии, и с Троицкого острога…» (Строельная книга города Пензы).
Крестьян для заселения Троицкого острога, а затем и окрестных поселений пригоняли из совершенно разных мест, в том числе из современного Подмосковья, а местное мордовское и татарское население подвергали христианизации, которая продолжалась вплоть до сер. XVIII века. Поселения мордвы появлялись отчасти из-за переселенцев, бежавших в Троицкий присуд. На месте будущего Покровска неодновременно возникло четыре выселка: Маресево (Морозово), Чуносово, Козловка (Козлово), Пятницкое. Первые три, вероятно, располагались на правом низменном берегу реки Сезелка (Сезельда), а Пятницкое – на высоком левом. Пятницкое, как одно из первых поселений, могли основать в первой трети XVII века на наиболее пригодном высоком берегу Сезелки переведенцы, в том числе, служилые, из села Пятницкого (Лашма), расположенного недалеко от Троицка. На новом месте была освящена Пятницкая церковь. 

Маресево основала не позднее 1641 года бежавшая из д. Новое Маресево Арзамасского уезда мордва. Первыми жителями Козловки стали переведенцы из Троицкого острога. Также население выселка частично пополнилось мордвой, бежавшей из Арзамасского уезда, где они были изначально расселены по челобитью князя Ивана Михайловича Милославского (1635-1685). 
«И в прошлом во 186 [1678] году та пельская мордва из д.Байковы бежали, а бегая живут в Троицком присуде в д.Макулове, да в д.Козловке». Про появление деревни Чуносово никаких сведений нет.
Морозово, Чуносово и Козлово, объединившись в собственно село Покровское, в итоге освятили свою собственную Покровскую церковь. В последствие Покровское и Пятницкое слились в одно село с двумя церквями, и произошло это не позднее 1697 года.
В 1645 году Темниковский уезд подвергся нападению крымских ногайцев, дошедших до Троицка. Из донесения темниковского воеводы Г. Водорацкого: «Приходили в темниковский уезд крымские ногайские люди и повоевали Темниковский уезд до села Троицкаго присуду – многия деревни и полон многой поймали и хотят де те татаровя приходить к городам и острожкам, которые по засекам, и прошед засеки, воевать Темниковский и Кадомский уезды».

С этим нелегким временем связано появление чудотворной иконы Казанской Божией Матери, весть о которой дошла и до Троицкой округи. По преданию в 1643 году ее обнаружил на роднике недалеко от Нижнего Ломова казак Андрей Набоков. В 1648 году по повелению царя Алексея Михайловича на месте явленной иконы был заложен будущий Нижнеломовский Казанский мужской монастырь. В 1650 году «прихода Троицкого, деревни Ежовки, мордвин Ловшин получил исцеление, который находился дрожащим год». Судя по всему, на тот год церкви в пределах будущего Покровска еще не было, куда ежовским крестьянам ходить было гораздо ближе, нежели в Троицк.
После крымчан начинается крестьянская война под предводительством Степана Разина. 

Из челобитной жителей города Верхнего Ломова и уезда царю Алексею Михайловичу о прошении их за участие в восстании Степана Разина от 6 октября 1670 года: «И после того те донские казаки и саратовцы и черкесы имали нас, холопей своих, с собою неволею в Шацкий уезд и в село Троицкий острог ходили боем, и в Троицком остроге мы холопы твои увидев твоих государевых людей, дворян и московских стрельцов, убоясь тебя великого государя и твоего государеву указу из Троицкого острога отошли с бою в Верхний город Ломов. А твою государеву казну, зелье и свинец и три пушки отбили у нас на дороге твои государь служилые люди в Наровчатском городище».
В результате нападения на Троицкий острог его подъячего Леонтия Хадукина «…убили воровские казаки, а мать его сожгли, и разорили их без остатка».
В Троицком остроге повстанцы организуют сильную оборону: «с пушки и с рогатки, учели с твоими в.г. ратными людьми биться». Попытки взять опорный пункт мятежников несколько раз оканчивались неудачей. Под натиском правительственных войск жители острога просят прийти к ним на помощь из Керенска атамана Василия Федорова (?-1670).
«в Керенской и с Троецкого острогу жители, чтоб им притить на помочь… под Троецкой острог приходил».
Небольшой по численности повстанческий отряд Федорова был разбит 13 декабря 1670 года отрядом князя Константина Осиповича Шербатова (?-1696) на подступах к острогу у мордовской деревни Панцово. 
«Ратные люди воровских людей побили и языки поимали до 2 знамени да прапор да 2 барабана взяли». 
Не доходя до Троицка, Щербатов просит вспомогательного войска у князя Юрия Алексеевича Долгорукого (1610-1682), поскольку со слов разведчиков в остроге сконцентрировались значительные по численности силы мятежников. Получив подкрепление после упорного сопротивления к ночи Троицкий острог был взят, а восставшие крестьяне отступили в лес, после чего разошлись по селам. По итогам неудавшегося восстания в Троицком остроге казнили 70 повстанцев.
Территориально Бекреневы жили на исконных мордовских землях уже в начале XVIII века по генеалогическим документальным свидетельствам, куда могли попасть только в результате переселения из других мест. Полученные генетические данные могут указывать на возможную принадлежность прямого предка Бекреневых к тем донским казакам, которые были среди повстанцев Троицкого острога – либо пришедшие туда в ходе крестьянской войны, либо уже жившие на территории укрепления до начала разинских событий. Стоит отметить, что этнический портрет донских казаков составляли разные народы. Донские казаки вместе с кубанскими и запорожскими обнаруживают значительное генетическое сходство между собой и близость к русским, украинцам и белорусам, при этом их генофонд образует единый южный фрагмент восточнославянского генофонда. Среди казаков фамилия Бекренев известна. Есть, к примеру, упоминание о донском казаке Парфене Агаповиче Бекреневе из станицы Акишевской (ныне северо-запад Волгоградской обл.) – участнике событий другой крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева. После взятия Троицкого острога Щербатовым захваченных участников восстания могли принять на государственную службу и расселить по окрестным селениям. 
После разинских событий в 1671 и 1680 гг. на нижнеломовские и верхнеломовские земли были совершены, ставшие уже нормой, набеги татар и башкир.
В 1688 году по пути на Москву через Троицк проезжал французский иезуит Филипп д’Авриль (1654-1698), возвращавшийся из своего путешествия на Восток, который так описывал местное мордовское население: «Однажды, проезжая через селение этих неверных, которых называют мордвами, мы были чувствительно тронуты той малой заботливостью, какую московиты (будь это белое или монашествующее духовенство) прилагают к (душевному) спасению этих несчастных идолопоклонников, …».
К концу XVII века у Троицкого острога налаживаются торговые связи с Москвой. По данным подрядной записи 1695 г. на подводах мордвы д.Ежовка из села в столицу перевозили рыбу.
В ходе переписи крестьянских, бобыльских, новокрещеных и мордовских дворов стольниками Василием Рязановым и подъячим Приказа Большого Дворца Василием Романовым установлено, что «В Троицком остроге и в присудных селах и деревнях крестьянских и поляков и новокрещенов и татарских и мордовских 1639-ть, площадных подъячих 4, бобыльских 27, вдовьих 19, всего 1689 дворов, людей в них 4523 чел.» (Сборник выписок из архивных бумаг о Петре Великом, Т.2, 1872, с.235).
По данным переписных книг и смотренных списком в 1697 г. в селе Покровском Троицкого присуда было 16 солдатских дворов, не считая крестьянских. 
На первых порах приходилось не просто не только из-за татар, но и из-за местного мордовского населения, которое видело в русских захватчиков своих исконных земель. По соседству с Покровском располагалась деревня Ежовка, существующая по сей день. Проживающая в ней мордва порой очень враждебно реагировала на новых соседей. В 1698 году по большой ломовской дороге проходили служилые люди, вершники и пехота с тележниками. У Ежовки мордва их встретила «скопом и многолюдством» и «с дрекольями и оружием», силою остановила на поле, и вооруженные русские «стояли много ден до вечера», а «остановя чинили с ними бой и те служилые люди от их боя своротили и поехали неведомо куда». На первых порах мордва чувствовала свое превосходство над русскими поселенцами: «С того числа, по словам челобитчиков русских, мордва конятся многолюдством конницею и пехотою, по многим дорогам ставят караулы и около села днем и ночью с оружием и дрекольем стоят неведомо ради какого умысла да они же мордва на нас хвалятся на словах продажею и огнем пожогою и на дороге боем и на церковь Божию всяким ругательством словами хвалятся же» (документ из архива Краснослободского Спасского монастыря). 
На агрессивно настроенную ежовскую мордву жаловались также жители села Изосимовка.
Из челобитной на имя патриарха Андриана от 1698 года со слов попа Федора Алексеева: «Мордва на нас, сирот твоих, хвалятца в словах продажею и огнем прожегою, и на дороге боем, и на церковь божию всяким ругательетвом словами хвалятся ж».

XVIII век

В 1701 году Петр I организует масштабное строительство на южных рубежах, в связи с чем из Инсарского, Краснослободского, Саранского и Троицкого уездов в Азов были отправлены 2456 человек для доставки плотов.
По данным переписи 1710 года в Покровске значится уже 22 солдатских и 19 рекрутских дворов. 

В 1717 году в селе оставалось всего 7 солдатских дворов при 84 крестьянских, немало дворов находилось в запустении. В начале XVIII века миграции населения в мордовских землях были весьма существенны. В самом Покровске в петровское время много дворов пустовало, потому что живущие в них некогда крестьяне бежали в более благоприятные места. Большое количество беглых объясняется усилением налогового гнета и, особенно, введением подушной подати и, возможно, из-за набега крымчан, а также из-за насильного отправления на работы на южный Дон. В июле-августе 1717 года старший сын крымского хана Девлета II Герая сераскир Бахти Герай (Бахты-Гирей) учинил Большой кубанский погром. В походе принимали участие крымские татары (ногайцы), калмыки, черкесские, адыгейские, азовские отряды, казаки-некрасовцы общей численностью до 40 тыс. человек, прошедшие по Пензенскому, Саранскому, Верхнеломовскому и Керенскому уездам, чьи села и деревни были разорены, вызжены, а местные жители частью убиты или взяты в плен.
 В 1726 году в Троицком остроге располагался полковой двор псковского кавалерийского полка (ГАУО, ф.732, оп.3, д.247).

К началу XVIII века относятся наиболее ранние и достоверные упоминания о Бекреневых. Основателем рода можно считать Петра Бекренева (ок.1700-?), родившегося в Покровске не позже первого десятилетия XVIII века. 
Остается загадкой, от кого именно пошла фамилия Бекренев. Впервые она упоминается в ревизской сказке 1850 года с именем крестьянина Конона Дмитриевича Бекренева (1790-после 1858) («Конон Дмитриев Бекренев»). Вариант написания мог быть «Бикринев». Слово «бекрень» означает «на бок». Бекренем могли прозвать человека, который носил головной убор на боку, иначе, набекрень. По одной из версий ударение при произношении фамилии правильнее ставить на втором слоге.
Из наиболее ранних архивных источников среди покровских крестьян Козловой сотни (в XVIII веке село было поделено на четыре сотни) значится Панкрат Петров (1730-1811) – зять крестьянина Лукьяна Григорьевича Чернокожева, женившийся на его дочери Агафье (1735-?). 

Фамилия Чернокожев в XVII-XVIII вв. очень характерна для казаков. Кто именно был родителем Панкрата Петрова, установить проблематично, потому что по данным ревизии 1744-48 гг., он уже жил в доме отца своей жены, а по данным первой ревизии 1718 года еще не родился. Потенциальных отцов Панкрата получается целых 14 человек, включая священника Петра Гаврилова. Наиболее вероятный среди них – ясачный крестьянин Козловой сотни Петр Лаврентьев (1709-1758), у которого были дети Василий (1734-?), Никифор (1744-?) и Степан (1746-?). Примечательно, что у Панкрата Бекренева был сын по имени Степан, которого он мог назвать в честь младшего брата. С Петром Лаврентьевым произошла очень любопытная история. Его отец Лаврентий Сергеев (1658-?) по переписи 1717 года значился в списке покровских солдат, у которого «убыло сын его Лаврентьев Петр осьми в 1717, а дочь Мавра десяти в 1715 годах померли». Более того, в сказке утаенных жителей Покровска 1721 года Петра Лаврентьева нет и написано, что «К сей сказке Троицкий подъячий Борис Григорьев вместо солдат Елизара Тимофеева, Лаврентия Сергеева с товарищи в том, что они в сей своей сказке написали самую истину … руку приложил». По документам Петр Лаврентьев оказывается «воскресшим из мертвых» (фиксируется в последующих ревизиях), но на деле получается, что его отец, солдат Лаврентий Сергеев, сына своего все-таки утаил, солгав дважды на свой страх и риск. Причиной тому могла стать солдатская участь, которая грозила Петру по исполнении уже 15 лет, когда он ушел бы в рекруты «по наследству». 
После петровских времен вновь возникает необходимость в рабочей силе для устройства городов и укреплений на южном Дону. В 1737 году проводился посписочный набор работных людей, в связи с чем снаряжаются многотысячные подводы со всей Воронежской губернии. От Троицкого острога выставляется 35 подвод в Азов, крепость святой Анны и другие южные фортификации. 

Панкрат, его старшие дети Борис (1750-?) и Степан (1754-?) и другие родственники были если не участниками, то точно свидетелями событий крестьянской войны под предводительством Емельяна Пугачева, не обошедшей стороной Троицкий уезд и его поселения. В начале августа 1774 года город Троицк (Троицкий острог) был занят повстанцами из отряда крестьянина Петра Евстифеева, прибывшими из города Инсар. Выдававшего себя за «Петра III» Евстифеева (лично Пугачев присутствовать не мог), встречали торжественно, как освободителя. 
Из донесения поручика Кабанова от 10 августа 1774 года: «В городе Троицком остроге большею частию мордва (мокша), татары и помещичьи люди (русские) все взбунтовавшись, чинят великие злодейства и варварства. Воеводу и волостного и дворцового управляющего убили до смерти, а у многих дворян и прочих домы разграбили и разоряют». 
О погибших при взятии Троицка в своих примечаниях к восьмой главе «Истории Пугачева» писал Александр Сергеевич Пушкин: «В городе Троицке убито до смерти: воевода, секунд-майор Варфоломей Сталповский, товарищ, капитан князь Алексей Чегодаев, с приписью Михайла Скорняков, Троицких дворцовых управительских дел управитель гоф-фурьер Андрей Половинкин. В уезде: Троицкой штатной команды солдаты: Савелий Волов, Степан Федоров, Петр Горбунов, разночинец Трофим Образцов, дворцовый крестьянин Григорий Павлов, канцеляриста Ивана Григорьева дворовый человек Антон Яковлев». 
Жестокая расправа без всякого суда сопровождалась праздными увеселениями, после которых Евстифеев направил из Троицка в ближайшие деревни и сёла, в том числе в Покровск, своих гонцов для агитации и пополнения отряда «понятными» людьми. Новобранцы были разделены на две группы: одна с Евстифеевым отправилась в Наровчат, а другая – в Краснослободск. Вооруженные палками, косами, топорами, рогатинами, вилами, а также ружьями и пистолетами повстанцы выдвинулись из Троицка чинить грабеж и убийства дворян и начальствующих людей, проявляя всю анархию власти толпы. Награбленное имущество на телегах свозилось в ставку – город Троицк.Текст, в своем роде, состоит из некоторого количества предложений. Одно предложение, даже очень распространённое, сложное, текстом назвать нельзя, поскольку текст можно разделить на самостоятельные предложения, а части предложения сочетаются по законам синтаксиса сложного предложения, но не текста.

30 августа 1774 года керенская воеводская канцелярия сообщала начальнику Венгерского гусарского полка полковнику И.Г. Древицу, что пойманный на заставе у села Никольского Керенского уезда колодник и однодворец села Покровского «…Кумышев [Михайл Петрович Кумышев] с помянутым Яковом Макаровым [Яков Макарович Кумышев] посланы были от упоминаемых: выборного Суботина [Яков Субботин] и однодворцев Хныкина [Василий Хныкин] и Рыбалова [Семен Рыбалов], для изведывания о появившемся за Оренбургом беглом казаке Пугачеве. Куда они и ходили и в ево, Пугачева, изменнической толпе, были, и присягали двоекратно, стоя на коленех, с тем, чтобы им с того времени служить и почитать того Пугачева за государя Петра третьяго. И называющейся де в той ево изменнической толпе начальником и генералом Иван, Ефимов сын, Некрасов, острыгя им волосы по-казачьи и дав им обеим всякое платье и обувь и по одному запечатанному пакету, и отпустил в домы свои с тем, чтоб они имели об нем разглашение по всем окольным жительствам и объявляли, чтоб слушали онего казака Пугачева, и сказывали об нем, что он – государь Петр третий. С чем оне, пришед в то село Покровское, и как платье, так и запечатанные пакеты отдали под сохранение выше предписанным однодворцам Хныкину и Рыбалову». 
Пропускные за Оренбург братьям Кумышевым сделал земский крестьянин Трофим Лаврентьев с приложенной рукой священника Петра Гаврилова. Последние, как и все причастные к делу, были осуждены. 
Для ликвидации троицких повстанцев, численность которых выросла до 3000 человек, на штурм города был направлен отряд подполковника Архарова. При поддержке 10 орудий атаку удалось отбить. Тогда по приказу Архарова окраины Троицка подожгли, после чего смогли ворваться в крепость, пленив всего четырех человек.
После последнего внешнего события для Бекреневых сельская жизнь утихомиривается.
В 1790 году в семье Дмитрия Панкратовича Бекренева рождается сын Конон (1790-?).
Еще в 70-ые гг. XVIII века в Покровске и в Высоком появляются представители христианской секты «борцы духа», которых к 1780 году насчитывается до 60 человек.
По сведениям ревизии 1795 года Бекреневы жили в одном дворе, хозяином которого был пристарелый Панкрат Петрович. Вместе с ним жили двое его сыновей: Степан и Дмитрий с четырьмя сыновьями.

XIX век

До 1801 года пензенские духоборцы вели тайную от правительства жизнь, однако в царствование Александра I они начинают открыто и весьма активно себя проявлять. В итоге в Покровске возник один из центров распространения духоборства и молоканства. В 1816 году в селе главными религиозными наставниками были крестьяне Иван Марков, Яков Федоров, Иван Никифоров, Парфен Иванов, а также солдатская вдова Варвара Иванова. Жители села раскололись на два христианских лагеря. Духоборцы Покровска всячески выражали свою нетерпимость по отношению к православию. Так, например, «на св. Пасху для служения молебнов по домам проносили св. иконы мимо двора духоборца Ивана Никифорова, то его домашние громко называли их «лопатами»». Пензенский архиерей доносит на молокан обер-прокурору святого синода, а последний сообщает С.-Петербургскому военному генерал-губернатору, что тот «находит нужным главных зачинщиков без наказания удалить на Молочные воды». Для добровольного переселения покровских духоборцев вызывают в Троицк, куда прибыло 25 человек, готовых сойти на Молочные воды в Мелитопольский уезд Таврической губернии за свой собственный счет. Однако переселяться изъявили желание не все. В итоге от идеи переселения было решено отказаться, потому что власти опасались «скученности сектантов на «молочных водах»». В итоге обер-прокуроров Святейшего синода было решено «применить к ним меры кротости и увещания».
После смерти Панкрата Петровича в 1811 году в возрасте 81 года, его дети, внуки и правнуки продолжают жить совместно.
В 1818 году в семье Конона Дмитриевича и Прасковьи Ивановны Бекреневых рождается сын Иван (1818-?).
В период 1820-30 гг. духоборцы постепенно переходят в молоканство, численность которых к 1857 году падает более чем в два раза по уезду. Их исчезновение так и остается не ясным свидетельством истории.
В 1827 году произошел необычный случай с похоронами покровского крестьянина Петра Васильева по молоканскому обряду. Из донесения пензенского гражданского губернатора от 13 июля 1827 года: «При следствии открылось, что Васильев имел намерение вступить в Духоборческую секту, к коей  принадлежит некоторая часть крестьян помянутого села [Покровск]; но не исполнив онаго, скончался. Духоборцы же считая его уже своим единоверцем, предали земле тело его по своим обрядам. При этом Пензенский Губернатор выразился, что преследование Духоборцев может только более воспламенить в них рвение к обращению других в секту их, тем более, что они с даром слова соединяют большие религиозные познания». Опасения губернатора были не напрасными, учитывая события, происходившие при православных церквях Покровска, которые могли и без того отбить желание крестьян придерживаться прежних религиозных устоев.
Еще в 1785 году священник Иван Степанов побил крестьянку Ксению Филиппову и дьячка Иосифа Федорова. А в 1807 году подрались два покровских священника Степан Иванов и Василий Васильев с дьяконом Петром Сидоровым – видимо на почве неравных доходов от прихожан (в Покровске было две церкви).
В 1830 году начинается первая небольшая волна переселений в Таврическую губернию покровских крестьян для освоения новых земель. В конце 30-ых и 40-ых гг. одним из эпицентров сосредоточения крестьян села становится Оренбургская губерния: Николаевский и Бузулукский уезды. Активное переселение происходило двумя волнами: в 1838 и 1847 годах.
В мае 1844 года случился сильнейший за всю историю Покровска пожар, когда выгорело большая часть села: «Пензенской губернии, Наровчатскаго уезда, в селе Покровском, также 14-го Мая, сгорело приходския церкви, 6 домов, принадлежащих священно и церковно-служителям, и 204 дома государственных крестьян. Причина пожара не открыта. Убытку причинено на 44912 руб. 90 кon. сереб. Во время пожара обгорела сильно одна крестьянка, так-что жизнь ея находилась в опасности» (Русский инвалид, 1844, №157, с.626). Возможно, это событие стало ключевым для лишенных крова покровчан, их выселения и основания деревни Покровской (Покровский Выселок, Первые Покровские Выселки) южнее Покровска. Известно, что «выселившиеся в 1848 году с разрешения начальства из села Покровскаго на собственную землю» крестьяне числом 205 человек мужского и женского пола заложили деревню в 24 двора (ГАПО, ф.60, оп.4, д.352).
21 сентября (по ст. ст.) 1848 года в семье Ивана Кононовича и Дарьи Олимпиевны (Алексеевны?) Бекреневых рождается сын Дмитрий (1848-?). Восприемниками были покровский крестьянин Степан Иванов и жена священника Михаила Рождественского, Евдокия Павловна.
 В год проведения предпоследней ревизии 1850 года в Покровске было 482 двора и 3401 житель. Бекреневых было немного: всего три двора, в которых проживали родные братья, Дементий, Иван и Конон Дмитриевичи Бекреневы. 
Ко времени проведения последней ревизии 1858 года в Покровском было 420 крестьянских дворов и 3200 жителей – огромное село. Бекреневы по-прежнему живут в трех дворах. Несмотря на большое число сельских жителей, в период 1853-56 гг. немало покровчан были переведены в Томскую и реже Самарскую губернии.
Интересны были некоторые культурные аспекты жизни жителей Покровска в середине XIX века. Передник, как неотъемлемый элемент женского крестьянского костюма, надеваемый поверх сарафана, обычно носили замужние женщины. Однако в Покровске фартук одевали только девицы, который опоясывали полотенцами с расшитыми концами и кружевами.

В 1861 году покровским крестьянином Игнатом Степановичем Зубовым была основана деревня, а позже и село Красаевка (Вторые Покровские Выселки) к югу от Покровска. Об истории появления этого населенного пункта была написана в 1867 году красаевским священником Николаем Русановым статья для Пензенских епархиальных ведомостей под названием «Село Красаевка Наровчатскаго уезда»: «Это было не очень давно, - лет пять тому назад [по данным метрических книг в 1865 году село уже было], - как на месте, где теперь стоит Красаевка, было чистое поле, местами поросшее травою и кустарником. Здесь в начале нынешняго столетия паслись Государевы кони, по случаю квартирования в нашем крае войск, и это место называлось Государева степь, простиравшаяся на несколько десятков верст во все стороны. Когда Государевых коней перевели в другия урочища, степь, на которой они паслись, разделили между собою крестьяне разных уездов. Место, заселенное теперь селом Красаевкой, досталось в надел государственным крестьянам села Покровскаго, которые и занялись распашкою его. Но обработка поля, отстоящаго от с. Покровскаго верстах в 15 и более, оказалась для новых владельцев крайне неудобна. Проезд был трудный и тяжелый по лесистым и топким местам; так что с телегою хлебных снопов во время возки нельзя было более одного раза в день вернуться назад на хорошей лошади, а о плохих и говорить нечего. Много раз заначевывали и на дороге, или подпрягали лошадей парами, и тогда только с большим трудом представляли воза в свои гумны. Во время уборки хлеба и сенокоса, жители Покровские отправлялись в поля на целыя недели, и там проживали, как странствующие цыгане, таборами. «Тьфу», сказал про себя крестьянин Игнат Степанов Зубов, - «да чем сюда ездить и принимать такую страду, лучше уж совсем переселиться сюда на житье». Вздумал, взгадал и утвердился в своем намерении: переселяться, так переселяться. Давай подговаривать к сему и своих соседей, сватьев, кумавьев и других друзей-приятелей; многие от сего были непрочь. Сговорились, конечно, не без пересудов и насмешек со стороны других односельцев,- и давай хлопотать о переселении на новое поле - на новое житье бытье, верст за десять от своего села Покровскаго. В Пензу шмыгал крестьянин Зубов раз пяток или более к начальникам, хорошо узнал дорогу и где дальше и где ближе ходить и ездить и где живут чиновные люди. Выправив бумагу, отобрались охотники на новое переселение, и давай селиться, где им самим было любо. Воды нашли много-вдоволь и к употреблению весьма годную: чегож еще и нужно для крестьянскаго быта? Начали перевозиться и построились в два порядка с поперечником на подобие буквы П; а посреди деревни устроили пруд для воды, глубиною у плотины саженей в 12-ть, в ширину сажен 40, а длиною сажен в 60 с луговиною на обе стороны своей деревни. Переселение началось весною, около Троицына дня, а к осени образовалась и деревня, которой дали название Красаевка. Построились мужички, обзавелись всем, как следует; а все плохо спится серому старику, (так дали прозвище Игнату Зубову какие-то насмешники),- одного ему не достает – нет храма Божия, некуда сходить в праздник Христов помолиться и святым на иконах изображениям воздать должное поклонение. Пойдет в одно село верст за 6-ть, нет, говорят, обедни, не служили. Почешется наш мужичек, побормочет про себя и пойдет назад; в другое Воскресенье пойдет в другое село верст за 7-мь, отошла, скажут ему,- опять неудача! А время всякое – и холод и мокрет, все принимает, только бы побывать у службы Божией. <…> Пойду, говорит он, своим общественникам в село Покровское к Благочинному о. Василию, не присудит ли он мне построить в своей деревне храм Божий? Деревня хотя и не совсем большая, да и немаленькая – душ за триста; - треб много, а приходы все далекие. Благочинный желание старика Зубова одобрил, и сам взялся помогать ему в сем Богоугодном деле; одно-общественники были так же все не прочь от сего дела. Дорога в Пензу: ему известна; вот он и в Пензе у Преосвященнейшаго Владыки с просьбою о разрешении на постройку Церкви Божией! Разрешение и благословение от Владыки получил, и книгу на сбор доброхотных подаяний выправил и начал постройку храма Божия под непосредственным руководством Бл. о. Василия. Место для храма избрано с общаго всех согласия, о. Благочиннаго и г. Инженера среди деревни, на берегу пруда, на веселой равнине. <…> Это было в 1863 году, в третье лето по выходе крестьян из села Покровскаго. Наняли плотников рубить Церковь, а для исправления хр. треб, Зубов выпросил к себе какого-то заштатнаго Священника o. Ивана Крылова с двумя заштатными дьячками (один из Самаевки, а другой из Покровскаго), коим в сложности обоим за сто и за тридцать лет, которые и теперь существуют. В выстроенной часовне они отправляли Богослужение - какое можно - вечерни, утрени и часы. Отец Иван исправлял требы с небольшим год; поступил другой о. Иван по фамилии Веселовский. Он пробыл в Красаевке недолгое время, выбыл в другой какой-то приход, соскучившись, по молодости лет, жить в курной крестьянской избе по той причине, что дома для церковнаго причта не совсем еще были отстроены. Между тем Церковь и дома церковные мирские приходили к окончательной отстройке; но за выбытием о. Ивана Веселовскаго Священника не было; оставались одни причетники. Это продолжалось около полугода. И вот попечитель Зубов, соскучив быть без Священника, отправился опять в Пензу к Преосвященнейшему Владыке, выпросил себе новаго Священника, Николая Русанова, бывшаго в то время без прихода, и из Пензы привез его с собою уже не в деревню, а сельцо Красаевку. Наконец дома для причта отстроились и Церковь, по благословению Архипастыря, освящена в прошедшем 1866 году в честь Покрова Пр. Богородицы. Время освящения храма было самое прекрасное и для приходящих богомольцев самое свободное. По этому при освящении Церкви народу было многое множество, тысяч около пяти. Освящение храма совершал о. Благочинный села Покровскаго Василий Рождественский с Священниками: села Дубровок о. Александром, села Покровскаго о. Михаилом, с. Краснополья о. Петром духовником всего Благочиния, с. Семивражек о. Ильею, c. Телишевки о. Иваном и местным Священником Николаем; диаконов было двое, дьячков и пономарей множество из разных сел и благочиний. Нашлись и певчие из села Хомутовки, государственные крестьяне, которые и пели исправляли Богослужение вместе с клириками на диво всему собравшемуся на торжество народу. Торжество духовное окончилось приличным угощением в доме Священника на мирской счет всех участвовавших в освящении храма, равно как и художников, трудившихся в созидании и украшении храма, и лучших прихожан. <…> В конце обеда провозглашено многолетие ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ и всему Царскому Дому, Св. Правит. Синоду, Преосвященнейшему Антонию, Епископу Пензенскому и Саранскому, и всему Духов. Сану, служащим и служившим, а наконец строителям, попечителям, доброхотным жертвователям на св. храм сей и всем православным христианам. При чем певчие многократно пели многая лета. <…> Церковь в нем новая-деревянная, красивой наружности, на каменном фундаменте, с таковою же колокольнею, покрыта вся железом, и выкрашена белою краскою, - издали представляется каменною. Внутри отделана изящно, судя по сравнению с окрестными Церквами. Иконостас в ней вызолочен спош на полимент, в два яруса, украшен приличною резьбою, с иконами искусной работы, стоющий около 1000 руб. сер.... На колокольне пять колоколов, из коих в большем весу 26 пудов 6 фунтов. В настоящее время не достает в храме подсвечников и некоторых других принадлежностей; <…>. Заочно благодарим купцов Московских и Саратовских, благотворительно доверявших в долг при постройке храма нужныя вещи и материалы, при посредстве попечительнаго о. Благочиннаго». В Красаевку из Покровска переселился крестьянин Николай Никифорович Разуваев с семьей, чья дочь Пелагея была матерью Евдокии Павловны Аксеновой, которая на момент брака сама проживала в Красаевке.
По данным списка населенных мест Пензенской губернии в 1864 году в Покровске «при ручье Сезельде-Сезилке» 380 дворов и 2457 жителей; помимо двух церквей в селе были земское училище и волостное правление.

В 1867 году обновляют деревянный храм Покрова Божией Матери, с приделами во имя св. и чудотворца Николая и в честь иконы Казанской Божией Матери (Покровская церковь). На сегодняшний день эта церковь, так же как и Пятницкая, не сохранилась – на ее месте находится кирпичное здание недействующего продуктового магазина рядом с автобусной остановкой на главной улице. 
Освящение церкви состоялось 16 (4) апреля, о чем писали «Пензенские епархиальные ведомости»: «В Редакции Пензенских Епархиальных Ведомостей получена статья о. Благочиннаго Василия Рождественскаго о торжестве 4-го Апреля сего года в селе Покровском Наровчатскаго уезда. Четвертое Апреля было отпраздновано здесь с крестным ходом при многочисленном стечении народа не только из всего обширнаго села Покровскаго, но и из многих окрестных сел. По плану, предварительно-составленному о. Благочинным Рождественским вместе с членами волостнаго правления и волостным писарем Андреевым, жители села Покровскаго и окрестных сел заблаговременно были оповещены о празднике 1-го Апреля. Утреня 4-го Апреля в приходской церкви о. Благочиннаго, при многочисленном стечении народа и торжественном освящении храма, была отправлена Св. Благоверному Князю Александру Невскому o. Рождественским в сослужении Священников сел Высокаго – о. Павла Жаворонкова и Торопова, о. Алексея Пожарскаго и диакона Ф. Ильина. При чем пел хор крестьянских мальчиков из учеников сельскаго Покровскаго училища под руководством дьячка Петрова. К службе Св. Благоверному Князю Александру, где приличию, прилагался тропарь «Спаси Господи люди Твоя». К Литургии, начавшейся в 9-ть часов, собрались крестьяне, кроме Покровских, из сел: Торопова, Высокаго, Бранчеевки, Ежевки, Пеньков. Церковь и площадь около нея сажень на 10 и более были наполнены народом. К началу Литургии из другой Покровской церкви, именуемой Пятницкою, прибыл с крестным ходом второй Покровский Священник Михаил Рождественский. Тогда теснота в церкви сделалась столь велика, что для безпрепятственнаго совершения Богослужения о. Благочинный нашел необходимым разставить вдоль солеи отставных и временно-отпускных военных чинов. Литургия была совершена о. Благочинным с теми же Священниками сел Высокаго и Торопова, с которыми совершал он и утреню. В конце Литургии произнесено им приличное торжеству слово <…> По окончании Божественной Литургии, по распоряжению настоятеля церкви, изнесены были (на церковную площадь Святыя Иконы с шестью хоругвями при пении тропаря: «Спаси Господи люди Твоя». Здесь приготовлено было пять столов, накрытых белыми скатертями, с хлебом и солью, из коих четыре были поставлены по углам четырех-сторонней площадки, назначенной для Священнослужащих, а пятый в средине. Три стороны этой площадки были уставлены Св. Иконами, коих было числом до 80. По углам близ столов разставлено по одной хоругви, а у средняго стола, пред которым остановились священнослужащие, стояли две хоругви. Члены волостнаго правления поместились позади Священников; а народ в несметном количестве образовал живую улицу от самой церкви до места священнослужения и занял всю внешнюю площадь. Торжество, как описывает его о. Василий Рождественский, было истинно царское. Когда начался благодарный Господу Богу молебен о спасении драгоценной жизни ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА, пошел дождь; но это не препятствовало народу молиться со всем жаром русскаго, православнаго сердца <…> По окончании молебна провозглашено было многолетие ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ со всем Августейшим домом, Святейшему Правительствующему Синоду, Преосвященному Антонию, Епископу Пензенскому и Саранскому, и в заключение Русскому дворянину Осипу Ивановичу Коммисарову-Костромскому; при чем на каждое возглашение диакона «многая лета» пели нетолько певцы, но и все предстоявшие-духовные и мирские. После сего о. Благочинный сказал к народу краткую речь о взаимной между собою любви, о преданности ГОСУДАРЮ ИМПЕРАТОРУ, повиновении от Бога установленным властям, готовности на все доброе для пользы отечества и благословил приготовленное усердием устроителей праздника для стариков угощение. Площадь огласилась восторженными криками «ура» едва ли когда слышанными в степном уединении тихой сельской жизни. Крики эти продолжались долго и после того, как крестный ход возвратился в церковь, до тех пор, пока все старики не выпили за здоровье Царское. Когда духовенство возвратилось из храма в дом o. Благочиннаго, сельские старики, не расходясь с площади, составили совет и положили, в память спасения драоценной жизни ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА и настоящаго торжества, на месте, где стояли Святыя Иконы; во время молебнаго пения, устроить небольшую каменную часовню в виде башнеобразного столпа и, написав икону Александра Невскаго, поставить ее в нише той часовни, дабы эта Святая Икона в роды и роды позднейшим потомкам настоящих жителей села Покровскаго напоминала о безпредельной милости Божией, явленной Царству Русскому в спасении добродетельнейшаго из Царей, Отца и благодетеля народа. O. Благочинный не мог не одобрить патриотическаго желания своих духовных детей и сам взялся хлопотать о приведении въ исполнение этого желания». На этом праздничном мероприятии присутствовал 19-летний Дмитрий Иванович Бекренев со своей семьей.

Около 1868 года Дмитрий Иванович женится на покровской крестьянской девице Дарье Павловне Заугольновой (1848-до 1917). Дарья была дочерью покровского крестьянина Павла Антоновича Заугольного (1828-после 1858). Родной брат, Дарьи, Иван Павлович (1868-1931), родившийся в селе Покроские Выселки, был осужден 31 января 1931 года тройкой при ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю по статьям по ст. 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР и приговорен к расстрелу. Его реабилитировали 14 июля 1989 года. Один из ее родственников (возможно, двоюродный брат), крестьянин и отставной унтер-офицер, Петр Андреевич Заугольнов (?-после 1917), в 1891 году входил в состав городской думы г.Троицка (Адрес-календарь служащих в Пензенской губернии на 1891 год). В 1915 году он был награжден серебряной медалью «За усердие» на Станиславской ленте  (Сенатские ведомости, № 71, 1915, с.539). Он, как и его родные братья Иван, Григорий и Тимофей должны были родиться в Покровске. У Петра Андреевича и его супруги Марии Кузьминичны было не меньше семи детей. 

Григорий Петрович Заугольнов (1885-?) в 1907 году получил должность Козмодемьянского чиновника телеграфной конторы г.Алатырь (ЦГАРМ, ф.57, оп.4, д.79, л.70). Он женился 17 февраля 1907 года в селе Атяшево Ардатовского уезда на дочери отставного унтер-офицера из города Корсуна Симбирской губернии, Пелагее Яковлевне Ефимовой (1889-?) (ЦГАРМ, ф.57, оп.4, д.790, лл.33об.-34). Его родной брат, Иван Петрович Заугольнов (?-?), в 1913-15 гг. был чиновником Охотской радиостанции (ГАХК, ф.И85, оп.44, д.272, л.131). Другой брат, Михаил Петрович (1891-?) в 1918-19 гг. был вагонораспределителем Управления Омской железной дороги (ИАОО, ф.16, оп.6, д.1417, л.239). Он женился 4 февраля 1917 года в Омске на дочери помощника делопроизводителя управления Омского п-т. округа коллежского асессора, Анастасии Ивановне Мезенцевой (1898-?) (ИАОО, ф.16, оп.11, д.115, лл.255об.-256). Позднее был начальником железнодорожной станции Язевка. 30 марта 1931 года был арестован и  осужден Особой тройкой при ПП ОГПУ по Запсибкраю 18.05.1931 по ст. 58-10 УК и приговорен к 5 годам лишения свободы. Освобожден досрочно Судебной коллегией ОГПУ 20.01.1933 с одновременным лишением права проживания в некоторых местностях СССР и прикреплением к определенному месту жительства на оставшийся срок. Реабилитирован прокуратурой АК 27.04.1989. Их родная сестра, Мария Петровна (22.02.1893-?) 28 января 1917 года вышла замуж за мещанина московской Хамовной слободы № 687, Сергея Николаевича Иванова (1895-?). Венчание проходило в Успенской церкви села Косино (ныне в Москве на ул.Большая Косинская, 29) (ЦИАМ, ф. 203, оп.780, д.4865, лл.504об.-505). Младший брат Семен Петрович (13.09.1896-?) принимал участие в Первой мировой войне. Он служил рядовым в 308-м пехотном Чебоксарском полку. Был ранен 23.11.1916 г. под д.Смоляры (РГАВИА, ф.16196, оп.1, д.503, д.1375). 
В 1910 году начальником станции «Самаевка» Московско-Казанской железной дороги был крестьянин Троицка, Степан Петрович Заугольнов (Заугольников). Высочайшим повелением, объявленным правительствующему Сенату за Министра Путей Сообщения 28 декабря 1909 года удостоен звания личного почетного гражданина: «Государь Император, по ходатайству Министра Путей Сообщения и согласно с заключением Комитета о службе чинов гражданского ведомства и о наградах, в 13-й день Ноября 1909 года, Всемилостивейше соизволил пожаловать ко дню 6-го Декабря 1909 года…»  (Сенатские ведомости, №13, 1910 г., с.59). Не позже 1910 года он выбился в мелкие чиновники почтово-телеграфного ведомства в низший чин коллежского регистратора (чин и место службы определены по фото). В 1903 году в селе Тетюши Ардатовского уезда у него рождается дочь Антонина (ЦГАРМ, ф.57, оп.4, д.594, лл.98об.-99). В 1904 году проживал с семьей в Пензе, а в 1916 году – в Кадоме Темниковского уезда. Его женой была Мария Карловна, урожденная Церленг (Берлау). Она происходила из лютеранской семьи и была дочерью курляндского почетного гражданина Карла Ивановича (?-до 1894) и Вильгельмины (Анны) Карловны Берлау (1820-18.11.1894) из города Пильтен (ныне город Пилтене в Латвии). Ее дед, Иоганн (Иван) Фердинандович 18 августа 1883 года был произведен в губернские секретари города Либава (Сенатские ведомости, №101, 1883, с.348). 18 июня 1885 года канцелярский служитель Берлау становится коллежским регистратором (Сенатские ведомости, №89, 1885, с.331). 18 июня 1891 года столоначальник Курляндской казенной палаты Берлау повышен до коллежского секретаря (Сенатские ведомости, №79, 1891, с.294). В 1859-1869 гг. отец Карл Иванович был управляющим в имении Ивана Александровича Трегубова в селе Знаменское Ардатовского уезда. Кроме того, он был управляющим при владельцах Борисе Ивановиче Бере (1805-1869) и его сыне, Дмитрии Борисовиче (1832-1903). Жена Вильгельмина Карловна значилась экономной в имении Беров. 
Из письма: «Борис Иванович выбрал и прислал туда управляющего из Прибалтийского края, Карла Ивановича Берлау и его жену Вильгельмину Карловну. Мария Александровна, будучи в Знаменском, со страхом ожидала приезда «немцев». Особенно ее смущал вопрос, что по договору, к ним надо было приставить двух крепостных девок. «Вряд ли кто пойдет к немцу!» - писала она из деревни Анне Дмитриевне».
Мария Берлау родилась, вероятнее всего, в Знаменском. У нее были сестры Елена (1840-?) и Людмила (?-?). Старшая Елена крестилась 29.12.1859. Она стала женой учителя Симбирской духовной семинарии коллежского асессора, Ивана Ивановича Благодарова (1825-?), за которого вышла замуж 22 января 1860 года в Знаменском (ГАУО, ф.134, оп.6, д.277, лл.116об.-117).

23 февраля (по ст. ст.) 1882 года в семье Дмитрия Ивановича и Дарьи Павловны Бекреневых рождается сын Василий. Восприемниками его были крестьянин Макар Андреевич Бекренев и крестьянская девица Анна Ивановна Давыдкина.
К концу XIX века Бекреневы живут уже только в Покровске. Род также пустил свои корни в селах Красаевка и Рузаевка.

В Покровске проводил детские годы писатель Николай Алексеевич Карпов (1887-1945). Автор одних из первых советских научно-фантастических романов был кровно связан с селом по линии матери, Любови Михайловны (урожденной Мельниковой) и часто гостил в доме своего деда, Михаила Мельникова, пока в 1899 году не уехал продолжать образование в Пензу.
Не позже 1896 года в селе появилось земское училище (Попов, 1896).
В 1897 году через Покровск прошла первая геологическая экспедиция, возглавляемая геологом Николаем Андреевичем Богословским (1862-1914). Богословский в «Предварительном отчете об исследованиях в юго-восточной части 73-го листа 10-верстной карты Европейской России в 1897 году» писал: «Такия же серыя песчано-глинистыя и также без окаменелостей развиты и на севере от р.Паньжи, ближе к г.Троицку (у селений Гумны, Покровское и т.д.), причем в некоторых случаях выше этих пород залегают сыпучие кварцевые пески мощностью до 10 метров и больше, пески, может быть, верхнемеловые, прибрежные, параллельные в смысле возраста серому мелу и кремнистым глинам более южных частей района». В том же году краевед и надворный советник, Владимир Михайлович Терехин (1852–1916), в одной из своих статей «Пензенский край в палеонтологическом отношении» упоминает палеонтологические находки, сделанные у Покровска: «1) В 20-ти верстах от г. Наровчата, близ с. Покровского, в прошлом году, весной, рабочие, доставая из крутого оврага камень для мощения местной дороги, нашли в обвале оврага два больших клыка мамонта твёрдой хорошей кости, несколько зубов, какую-то большую кость и массу окаменелых белемнитов. Один клык взят у рабочих местным врачом г. Наровчата, другой становым приставом и один зуб и несколько окаменелостей были взяты краснослободским членом земской управы г. Б., который передал их нам. А остальные же зубы и кость рабочими были раздарены своим знакомым».

XX век

3 июня 1900 года Василий Дмитриевич женится на Евдокии Павловне Аксеновой. Жена Василия Дмитриевича родилась 7 августа 1882 года в деревне Покровские Выселки Наровчатского уезда в семье казенных крестьян Павла Кондратьевича (1859-?) и Пелагеи Николаевны (1859-?) Аксеновых. Ее восприемниками при крещении были Наровчатского уезда села Высокого крестьянин Петр Трофимов Грачев и Покровского Выселка солдатка Мария Иванова Малинина (ЦГАРМ, ф.57, оп.4, д.7, лл.535 об.-536). 

На момент рождения дочери Павел Кондратьевич проходил армейскую службу. У нее были братья и сестры Александра (19.04.1879-?), Ксения (04.02.1881-?), Никита (1883-10.09.1884), Алексей (28.03.1888-?) и Мария (18.06.1890-?). Родители Евдокии поженились 16 ноября 1877 года. Павел Кондратьевич взял в жены крестьянку из с.Красаевка, Пелагею Николаевну Разувову (Разуваеву) (1859-?) (ГАПО, ф.-182, оп. 5 а, д. 10, л. 341 об.- 342). Евдокия была красива, со светло-русыми, почти белыми волосами. По семейному преданию отец Евдокии не хотел отдавать дочь за Бекренева, поэтому жених выкрал свою невесту. Род Аксеновых появляется в 1-ой четверти XIX века, и берет свое начало от крестьянина по имени Аксен, чей сын Кондратий Аксеньев Аксенов (Никонов) (1821-1889), был среди первопоселенцев Покровских Выселок. Переселенцами были также его отец и дед Никон Семенов (1776-?). Деревню Покровские Выселки (Покровская, Покровский Выселок, Выселки) основали переселенцы из села Покровского в 1848 году. 2 июня 1856 года Кондратий второй раз женился на крестьянской дочери села Покровское, Матрене Киреевой (1836-?) (ГАПО, ф.-182, оп. 5, д. 72, л. 847 об.- 848). Совершенно непонятно, где родился их сын, Павел Кондратьевич Аксенов, потому что записи о его рождении в метрических книгах с.Покровска, Покровских Выселок, Семивражек, Красаевки нет, при этом точно известно, что его отец жил в Покровских Выселках как минимум с 1856 г. Вероятнее всего, Аксеновы в 1858-59 гг. находились где-то еще, поскольку в последней ревизской сказке сведений о них никаких нет. По рассказам родственников Павел Кондратьевич по рассказам родственников владел металлическим заведением в Ковылкино. 
У Бекреневых были дети Степан (1904-1979), Николай (1908-?), Дмитрий (1911-до 1918) и Петр (1917-1943). 

В начале XX века Покровск был очень большим селом, сопоставимый по численности населения с уездным городом. По сведениям словаря Брокгаузена и Эфрона в нем проживало 3882 человека. В селе были школа, больница, поташные заводы. Три раза в году проходили ярмарки.
Революция 1905-07 гг. не проходит бесследно в Наровчатском уезде. Если в самом Покровске, где жили казенные крестьяне, судя по всему, ничего революционного не происходило, то в ближайших владельческих селениях было далеко не все гладко. Так в селе Воскресенская Лашма (ныне районный центр Ковылкино) еще в 1902 году происходит восстание крестьян на почве малоземелья и помещичьего гнета. 8 декабря 1905 года железнодорожники станции Арапово (ныне станция Ковылкино) присоединяются к всеобщей политической забастовке. Агитаторы из Рузаевского и Сасовского комитетов работают не только на станции, но и в имении Ивана Андреевича Арапова. Присланный для подавления отряд на станции Арапово «рабочие-железнодорожники встретили… насмешками и затем бросились на стражников с молотками и проломили уряднику голову и разогнали отряд». 12 декабря рабочими винокуренного завода при имении Арапова и присоединившимися к ним крестьянами был разгромлен сам завод, дом управляющего, а также отобрано до 30000 руб.: «Восставшие, вооружившись дубинами, молотками, вилами, угрожали управляющему и стражникам, избили некоторых из них. Казаки, посланные на усмирение, почти в упор расстреливали восставших, но несмотря на это, вынуждены были отступить». Стычки с казаками и жандармерией будут происходить еще в 1906, 1908 и 1914 годах.
В 1907 году в Наровчатском уезде зафиксирована вспышка холеры. В связи со сложной эпидемиологической обстановкой покровское училище вынуждено было прерывать занятия (Житаев, 2011). 
Не раньше 1908 года в селе появляется первая земская больница, врачем которой становится Лазарь Артемьевич Петросьян (Российский медицинский список на 1908 год, с. 326).
По сведениям книги «Промыслы в Наровчатском уезде Пензенской губернии по исследованию 1912 года» в Покровске занимались кирпичным, красильным, лесопильным, маслобойным, сапожным, ткацко-прядильным, шапочным, шерсточесальным и яичным промыслами. Кирпич, который изготавливали всего в одном заведении, отличался очень большими размерами и напоминал позднесредневековый.
На фоне отхожих промыслов не позже 1904 года некоторые из Бекреневых переселяются в село Рузаевку (ныне город Рузаевка). Кто-то в период 1907-1916 гг. сезонно ездит на работу в Краснослободский уезд.
В начале января 1913 года в Покровском после «Резолюции Его Преосвященства» был открыт кружок ревнителей веры и благочестия. В этом году село насчитывало 699 дворов и жителей 4433 человека, в котором имелось одно земское училище, пять ветряных мельниц, четыре валяльных завода, два пивных и одно винное заведение. 
Принимал ли участие Василий Дмитриевич в Первой мировой войне – не известно. А вот его братья на фронте побывали. Дмитрий Дмитриевич (1884-?) – ефрейтор 6-го уланского Волынского полка 29 января 1916 года поступил в госпиталь №6 г.Пенза с переломом правого предплечья. Терентий Дмитриевич (ок.1888-?), будучи стрелком в 5-м Финляндском стрелковом полку пропал без вести 21 июля 1917 года под д.Злочувка (Злотувка?) в Польше. И самый младший, Петр Дмитриевич (1896-1961) был участником не только Первой мировой, но и Советско-финляндской и Великой отечественной войн.
По рассказам покровчан Василий Дмитриевич был убит в ссоре своим родным братом толи из-за наследства, толи из-за его жены. Усадьба Бекреневых находилась на Большой Покровской улице рядом с тем местом, где в советское время был сельский клуб. 

Двор был очень большой – в нем спокойно могла развернуться лошадь с повозкой. По данным сельскохозяйственной и поземельной переписи 1917 года во владении Бекреневых находилось 6,22 десятин (6,79 га) общей надельной земли, из которых 0,07 десятин (0,076 га) приходилось под усадьбу; в хозяйстве имелось 2 лошади, 3 коровы и 10 овец. 

На ярмарке они могли позволить купить себе, например, недешевую каспийскую сельдь – залом. Одним словом, семья жила безбедно, и на все это владение вполне мог претендовать кто-то из близких родственников Василия Дмитриевича. Точно можно сказать, что умер он не раньше 1917 года. Записи о смерти в документах Покровского ВИКа за 1919 год также не обнаружено. Возможно, его не стало в 1918 году. В 1917 году в Покровском было три дома детей Дмитрия Ивановича Бекренева: старшего сына Ермолая (1878-?), среднего Василия и младшего Алексея (1886-?). Родительский дом, скорее всего, занимала семья Ермолая Дмитриевича (по старшинству). По соседству с ним (следующий порядковый номер в карточке) стоял дом Василия Дмитриевича. Интересно отметить, что в учетной карточке имя Ермолая Бекренева надписано красными чернилами над зачеркнутым именем Николая Дмитриевича Бекренева. В случае отсутствия банальной ошибки это может говорить о том, что изначально дом принадлежал Николаю, а после его смерти достался брату Ермолаю. Может быть, именно здесь между родными братьями произошла кровавая ссора за отцовскую усадьбу, чья территория была самой большой среди прочих двух (0,10 десятин). Всего же в 1917 году в Покровском было 23 двора Бекреневых. Наиболее многочисленным был дом дяди Василия Дмитриевича, Петра Ивановича Бекренева, во владении которого имелось целых четыре лошади – признак достатка. Больше лошадей из Бекреневых не держал никто. 
Газета «Известия Пензенского совета рабочих и крестьянских депутатов» от 3 июля 1918 года сообщает, что «В виду не прекращающейся эпидемии сыпного тифа в Наровчатском уезде произошло разделения на пять медицинских пунктов: Наровчатский, Монастырский, Красаевский, Казенно-Майданский и Аскинский. В двух из них имеются больницы, а три другие представляют из себя просто врачебные пункты».
Тиф не обошел стороной и жителей Покровского. Известно, что в семье Бекреневых заболели Евдокия Павлова и ее сын Степан. Евдокия Павловна побороть болезнь не смогла и скончалась в возрасте всего 35 лет. 
15 мая 1919 года по пути из Рузаевки в Москву в Ковылкино останавливался агитпоезд «Октябрьская революция», которым руководил председатель ВЦИК М.И. Калинин.
В конце 20-ых гг. рабочее положение, да и сам жизнь в Краснослободском уезде, куда на тот момент входило село Покровск, оставляли желать лучшего. Активное раскулачивание и репрессии по отношению к Бекреневым привели к тому, что в Покровске в 20-30-ые гг. их почти не осталось. Как минимум шесть человек, включая Алексея Дмитриевича Бекренева, осудили по 58 статье УК РСФСР. Большинство получило тюремный срок от 3 до 10 лет лишения свободы. Кого-то расстреляли.
Бекренев Алексей Дмитриевич (1886-?) – крестьянин-единоличник. Приговорен: тройка при ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю 26 января 1933 г., обв.: по ст. 58-10, 58-11 УК РСФСР. Приговор: 5 лет. Реабилитирован 20 апреля 1989 г. 
Бекренев Гавриил Дементьевич (1871-?) – крестьянин. Приговорен: особое совещание при Коллегии ОГПУ 16 августа 1929 г., обв.: по ст. 58-2, 58-10 УК РСФСР. Приговор: к 3 годам лишения свободы. Реабилитирован 14 ноября 1996 г. 
Бекренев Геннадий Яковлевич (1877-?) – крестьянин. Приговорен: особое совещание при Коллегии ОГПУ 16 августа 1929 г., обв.: по ст. 58-2, 58-10 УК РСФСР. Приговор: к 3 годам высылки. Реабилитирован 14 ноября 1996 г. 
Бекренев Герасим Яковлевич (1880-?) – крестьянин-единоличник. Приговорен: тройка при ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю 26 января 1933 г., обв.: по ст. 58-11, 58-10 УК РСФСР. Приговор: 10 лет. Реабилитирован 20 апреля 1989 г. 
Бекренев Павел Герасимович (1904-?) – крестьянин с.Покровские Выселки. Приговорен: тройка при ПП ОГПУ по Средне-Волжскому краю 10 января 1931 г., обв.: по ст. 58-8, 58-10, 58-11 УК РСФСР. Приговор: расстрел. Реабилитирован 14 июля 1989 г. 
Бекренев Иван Герасимович (1910-?) – грузчик магазина. Проживал: Москва, Лефортовский проезд, 3, кв. 5. Арестован 25 марта 1950 г. УМГБ МО. Приговорен: Особое Совещание при МГБ СССР 24 июня 1950 г., обв.: за антисоветскую агитацию (ст. 58-10 УК РСФСР). Приговор: направлен на принудительное лечение в соединении с изоляцией. Реабилитирован в июле 2002 г. Прокуратура г.Москвы. 

ИСТОРИЯ РОДА БЕКРЕНЕВЫХ

XIV-XVI века

XVII век

XVIII век

XIX век

XX век