КАК Я СТАЛ ПАЛЕОНТОЛОГОМ
17 августа 2024 года. Закончился третий рабочий день палеонтолога на Котельничском местонахождении в Кировской области. После экскурсии для приехавшей туристической группы найдено еще несколько мелких костей на крупном скелетном развале пермской парарептилии парейазавра, что в паре километрах от лагеря вверх по течению Вятки. С окончанием дневной работы по пути назад меня не оставляла мысль, что наконец-то свершилась историческая справедливость, и я работаю, как палеонтолог, в этих знаковых для себя местах. Последний раз мне довелось побывать здесь 22 года тому назад. Двенадцатилетний школьник, окончивший пятый класс, который в период летних каникул по совету классного руководителя и по зову своих детских интересов приехал под Котельнич. Да, палеонтология была тогда для меня уже чем-то родным, горячо любимым увлечением. Поднявшись по крутому берегу и выйдя на поляну, где стояли наши палатки, моему взору предстала картина уже вовсю отмечающегося Дня палеонтолога Вятского палеонтологического музея. Сотрудник музея Владимир Масютин подозвал меня к столу и, наливая в кружку то, без чего обычно не обходится ни один праздник, тем более в полевых условиях, попросил рассказать меня, как я впервые сюда попал и как, минуя годы и события, стал в итоге палеонтологом. Чтож, расскажу и здесь в больших подробностях.
Котельничский палеонтологический музей
Это было летом 2002 года. Утром 17 июля наш поезд, отправившийся днем ранее с Ярославского вокзала, прибыл на станцию города Котельнич. За несколько минут до остановки я и мои девять одноклассников в сопровождении двоих взрослых (классный руководитель и мама однокашника) уже толпились с совершенно непоходными рюкзачками в тамбуре вагона и с нетерпением ждали высадки на Кировской земле. И вот, поезд со скрипом останавливается. Распахивается дверь, и на платформе нас уже ждет делегация от Котельничского палеонтологического музея. Среди встречающих была Марина Бородина – переводчик и внештатный сотрудник музея. После приветственного момента, нашу немногочисленную туристическую группу тут же повели в музей. Тогда он располагался в доме №22 на улице Карла Маркса совсем недалеко от станции Котельнич-1. По пути на пересечении с Пролетарской улицей справа я увидел жилую белокирпичную пятиэтажку, на первом этаже которой и находился Котельничский палеонтологический музей с характерной вывеской в стиле «Парк юрского периода». В музее, кажется, Юлия Баташева провела для нас экскурсию по залам, акцентируя внимание на котельничской фауне наземных позвоночных, в частности, парейазаврах. Из этого непродолжительного рассказала, я впервые узнал о пинеальном органе или «третьем глазе» у представителей ископаемой и современной герпетофауны. Выставленные в приглушенном свете экспонаты оказались впечатляющими, в особенности, отпрепарированные и монтированные скелеты четвероногих пермского периода, найденных на Котельничском местонахождении. После экскурса мы уже разглядывали незатейливые вещицы на палеонтологическую тематику в сувенирной витрине. Глаза горели при виде всех этих фоссилий, минералов и прочего. Для провинциальных школьников вроде меня, которые видели что-то похожее только на редких выставках-продажах «Мир камня» в Доме культуры родного города Электросталь или во время столь же редких посещений московских музеев, на это нельзя было не обратить внимание. Помню, были приобретены парочка зубов марокканских акул, парочка спилов пиритизированных аммонитов, один из которых сразу же оказался на моей груди, маленькая гипсовая фигурка бегемотоподобного и неуклюжего на вид парейазавра и набор открыток «Древние ящеры Котельнича». Все это богатство было доверено на хранение классному руководителю. Следующим пунктом нашего городского маршрута стала квартира-лаборатория. Помню, во дворе дома нас встречала забавная рыжая бульдожка по кличке Буля – важный член экспедиционного отряда, на счету которой была парочка найденных скелетов парейазавров. Квартира меня поразила, наверное, даже больше, чем сам музей. Как сейчас помню, в одной комнате был этакий офис, где за компьютером сидел в черной футболке с логотипом «Jurassic Park», работая над сайтом музея, его тогдашний директор Альберт Хлюпин. С правой стороны от двери была книжная стенка с тематической литературой. Я никогда не видел столько книг на тему палеонтологии в одном месте. Мое собственное тематическое книжное собрание тогда ограничивалось несколькими детскими изданиями, которые в нашем заштатном городе купить было большой удачей. А здесь столько. Глаза разбегались. У самого входа стоял на подставке слепок весьма устрашающего на вид черепа саблезубого тигра смилодона, словно охранник в самое деловое квартирное помещение. В комнате напротив через коридор располагалась препорационная-лаборатория. В центре на большом столе находился крупный блок породы с множеством скелетов зверообразных рептилий суминий. Именно череп суминии был логотипом музея. Вокруг на стеллажах лежал различный инструментарий для работы с найденным материалом. На столе в правом углу у входа были разложены куски красноцветной породы с фрагментами ископаемых костей. Так и хотелось их подержать, но нам посоветовали материал руками не трогать. Я эти слова воспринял буквально, а мой друг, когда мы остались в комнате одни, не смог устоять и повертел в руках хрупкое «пермское богатство». По счастью, без последствий для и без того потресканных костей. В третьей небольшой спальной комнате стояла кровать, за которой на шкафу красовался череп тираннозавра в натуральную величину. Четвертая комната с выходом на балкон была местом хранения гипса и прочего раскопочного инвентаря. Когда к дому подъехал наш транспорт, мы уже стояли во дворе и рассматривали красноватую, поросшую травой, глинистую землю, догадываясь, что под нашими ногами находятся заветные слои красноцветных пород, сформировавшихся в течение того самого пермского периода. Перед тем, как поехать на Соколью Гору, наш образовавшийся туротряд заехал пообедать в одно из новых заведений местного общепита, где лично я впервые узнал, что такое караоке.
Соколья Гора
После обеда мы отправились в музей за всеми необходимыми для предстоящего сплава вещами. Нам предстоял полуторанедельный байдарочный маршрут по реке Немда. Грузили в буханку байдарки, палатки, спальники, пенки, продукты в водонепроницаемых мешках. Выехали двумя машинами из Котельнича в сторону Сокольей Горы. В нашей машине, заваленной всем туристическим, со мной вместе были Марина Бородина и двое одноклассников. По пути обсуждались, естественно, палеонтология и приобретенные в музее палеонтологические сувениры, как наглядные пособия. Марина с одним из наших играла в «Дурака». Через некоторое время, съехав с трассы, минуя лес, медленно продвигались по ужасно ухабистой грунтовой дороге по направлению к берегу реки Вятка между деревнями Рвачи и Ванюшенки. Машину водило из стороны в сторону. Мы на своих сиденьях то и дело подпрыгивали, а позади вываливались прямо на наши головы экспедиционные вещи, которые на первый взгляд, были очень плотно сложены. Попытки запихивать их на прежнее место оказывались безуспешными. Когда после изрядной тряски машина, наконец, остановилась на небольшой полянке у северной окраины Ванюшенок и дверь открылась, раздался гул многочисленных слепней, так и норовящих влететь и покусать только что прибывших юных человеческих жертв. Дальше уже на своих двух спускались по довольно крутому и лесистому высокому склону на берег Вятки. Примерно в пяти метрах от бечевника, сложенного красноцветными породами, я отклонился от основной тропы, не удержался и съехал по осыпи, не совсем мягко приземлившись на свою пятую точку. Так состоялось мое первое в жизни знакомство с местонахождением Котельнич. Обозревая живописный при ясной погоде берег и уже зная, что здесь находили скелеты парейазавров, я приступил к долгожданному поиску, двигаясь вверх по течению. Жадно всматривался в эти довольно однообразные красноцветные породы возрастом 260 млн лет в надежде отыскать хоть что-то похожее на кость, но, увы. Только сунул себе в карман парочку небольших и окатанных течением реки кусков красноцветов. Вполне себе сувенир, раз с костями не повезло. Пока шаркали по берегу, один мой коллега по поиску у самого уреза воды поднял темного цвета рогульку, которую я определил как одиночный коралл. Тогда я уже знал, что это такое. Видимо, его принесло сюда во время ледохода. Новичкам везет, подумал я, считая свой поисковый опыт на тот момент несравнимым ни с чьим другим среди однокашников. На всем пути следования от нас не отставали здоровые черные слепни, которые роились вокруг и раздражительно сновали туда-сюда. Один из одноклассников, жаждая экстрима и испытания физических возможностей молодецкого организма, не удержался и полез на стенку, что обернулось его падением. Помню, как он неожиданно для всех покатился по крутому склону вниз. Все ужасно перепугались, тем более, ему засорило глаза. Панически начали кричать, чтоб быстрее бежали наверх за бутылкой с чистой водой. По счастью, у кого-то она оказалась под рукой. Глаза промыли. Мелкие ссадины без переломов – обошлось. Таких нервных моментов было впоследствии еще не мало: и на байдарке переворачивались (вода в Немде вечером довольно холодная), и кто-то в реке тонул, и травился, и психовал от усталости, хватаясь за топор и уходя ночью в лес, и сгущенку у соседей-туристов из Москвы потаскивал под последующий разнос старшими. В итоге это был последний для нас летний маршрут. Ответственная за наши жизнь и здоровье классная натерпелась вдоволь. На обратном пути к машинам нас встретила группа работавших на местонахождении палеонтологов. Я помню, как Константин Грехов спросил: «Кто тут у вас палеонтологией интересуется?» Он по донесенным сведениям уже знал, что в наших рядах затесался один «сумасшедший». Меня выставили вперед. Константин протянул и положил в мою ладонь небольшой камешек с гладкой поверхностью и красноватым оттенком, который был фрагментом ребра парейазавра. Тогда я впервые в жизни держал в руках кость древнего животного. Это было волнительно и восхитительно одновременно. Я только и мог неуверенно ответить: «Спасибо». На секунду показалось, что эту невыразительную ископаемую косточку мне вручили в качестве напутственного презента. Однако моя наивность не оправдалась. С багажом новых впечатлений я поднялся на берег. Тогда у меня была возможность остаться в лагере и осуществить первые в своей жизни палеонтологические раскопки пермских позвоночных. Именно такая задумка и была изначально. Но все-таки я выбрал второй вариант, отправившись вместе со всей группой к первой точке нашего байдарочного маршрута. В тот момент я нисколько не сомневался в том, что рано или поздно вернусь сюда, ведь уже существующая цель моя стать палеонтологом только укрепилась с посещением здешних мест. А этот прошедший день стал действительно судьбоносным.
На маршруте. Река Немда, республика Марий Эл ( июль 2002 г.)
Буржатский утес. Кировская обл. ( июль 2002 г.)
Постановка лагеря. Чимбулат, Кировская обл. (июль 2002 г.)
День Нептуна. Чимбулат, Кировская обл. (июль 2002 г.)
Посвященные в водные туристы. Чимбулат, Кировская обл. (июль 2002 г.)
Вечерний досуг. Чимбулат, Кировская обл. (июль 2002 г.)
День рождения старшего друга. Чимбулат, Кировская обл. (июль 2002 г.)
Проводы домой. Станция Котельнич-1 (июль 2002 г.)
Послесловие
За полторы недели в условиях настоящего водного туризма я впервые узнал для себя, что такое жить в палатке, есть еду, приготовленную на разведенном костре, ходить за питьевой водой на родник, как управлять байдаркой, как забираться по отвесным стенкам в узкой расщелине за красивыми и большими кристаллами кальцита, что такое скалолазание со страховкой и спелеология. Полный набор. Наш маршрут пролегал вниз по реке Немда из республики Марий-Эл в Советский район Кировской области. По пути я увидел такие природные объекты, как Буржасткий утес и расположенный недалеко от него Береснятский водопад, Вятский увал и его останец «Часовой», Чимбулатский карьер, пещеру Киров-600. По прошествии более двадцати лет, впечатления от этой поездки до сих пор живы и свежи в моих воспоминаниях. Дни, проведенные в относительно дикой природе в живописных краях северо-востока Европейской части России, прекрасно дополнили ту картину, которая совершенно обычна для палеонтологических экспедиций.
В те теплые летние и беззаботные дни мне было всего двенадцать лет. Именно с этого возраста, по сути, начался отсчет, когда я заболел «пермским периодом», так и не сумев излечиться. Об этой непрошедшей болезни смею судить, как палеонтолог и состоявшийся специалист в области пермских наземных позвоночных. Кого здесь можно винить в хорошем смысле этого слова? Конечно же, Котельничский палеонтологический музей и его сотрудников, некоторые из которых в настоящее время работают уже в Вятском палеомузее. За это им большое спасибо!